Вот фрагмент книги летчика-испытателя А.В. Акименкова «На пороге иного мира» касающийся памятного боя наших истребителей с израйльскими Хель Хаавир 30 июля 1970 года. Ближе к полудню 30 июля прозвучала команда «Воздух!». Но звенья повели не на север в сторону Суэцкого канала, а на юг, через запретную для полётов зону, закрытую ракетчиками. Вскоре мы уже были над Сохненской долиной, где черные пепелища с обломками МиГов прояснили ситуацию, а детали нам рассказали в Бени-Суэйфе. Израильтянам надоели наши экзерсисы с действиями из воздушных засад и они организовали такую же операцию, но уже против нас. Так в Сохненской долине появилась радиолокационная отметка, на перехват которой было поднято звено из Ком-Авшима. Звено при боевом соприкосновении с противником вошло в крутой маневр с максимально возможной перегрузкой, чтобы упредить прицельное применение им пушек и самонаводящихся ракет. По остатку топлива 1 300 кг и разрешающей команде полкового КП звено вышло из боя с пикированием к земле и разгоном предельной скорости, т.е. спасло себя. К сожалению, один из пилотов оказался без противоперегрузочного костюма, во время маневра из-за «чёрной пелены» в глазах потерял своих коллег, уменьшил перегрузку и тут же был сбит. Когда звено из Ком-Авшима уже вышло из боя, к месту схватки подошло звено из Бени-Суэйфа. Мимо наших ребят слева направо пронёсся «Мираж», который находился в левом развороте. Командир звена вводит самолёт в правый разворот и почти сразу же перекладывает его в левый крен, пытаясь выстроить кривую прицеливания для пуска ракет. В это время его ведомый видит в перископ пуск ракеты вторым «Миражом» и кричит о пуске командиру, выполняя одновременно размазанную «кадушку» и сбивая захват своего самолёта головкой самонаведения вражеской ракеты. Командир медлит с «кадушкой», поскольку его собственные ракеты уже захватили тепло летящего впереди противника. Далее - взрыв. От командира остался только пистолет. Всё остальное в аэрозольном состоянии стало принадлежностью долины. А ведомого на «кадушке» пытается достать своей пушкой настойчивый «Мираж», превращая его стабилизатор в решето. Лётчик уходит на вертикаль. Выполняет одну «мёртвую петлю», вторую и сваливается в её верхней точке в штопор. Отпускает ручку управления, вращение прекращается и мимо него проходит вниз, как ни в чем не бывало, уже упомянутый «Мираж». У него меньше нагрузка на крыло и он обходится без штопора, но оказывается под МиГом. Наш лётчик подтягивает нос самолёта, чтобы стрельнуть из пушки и снова вращается в штопоре. Позже они летят некоторое время на параллельных курсах. Причем наш летит домой. У него топливо на исходе. Прошли траверз засадного аэродрома Катамия. Наш лётчик не может сесть там, поскольку его беспомощностью на посадке тут же воспользуется противник. Впереди замаячили контуры аэродрома Каир-Вест, очерченные позициями пулемётов, пушек и ракет разных калибров в несколько ярусов. Израильтянин осознаёт глупость происходящего и разворачивается на обратный курс. Судьба второй пары была более простой, но не менее трагичной. На развороте звена вправо снизу сзади и мимо крайнего ведомого проскакивает «Фантом», но звено перекладывает крен влево и ведомый не успевает отстреляться, выдерживая место в боевом порядке. Естественно, кричит, что «Фантомы» сзади, и через мгновение получает ракету в двигатель. Самолёт переворачивает взрывом и лётчик в таком положении катапультируется, повреждая себе позвоночник. В последующем долго лечится, но остаётся в строю и делает успешную служебную карьеру. Ведущий второй пары пытается осмотреться и маневрировать. Однако перестройка внимания с общего маневра на индивидуальную опасность затягивается. Следует взрыв ракеты. Лётчик благополучно катапультируется. Но неблагополучно приземляется. Воздушный поток срывает незастёгнутый защитный шлём. Приземление происходит среди скал и камней. Подворачивается нога. Удар головой о камень. Смерть. Все последующие дни до перемирия мы пытались вызвать противника на ответный бой. Но рыцарские дуэли в Израиле не в почете. Элитная 101-я эскадрилья, основной контингент которой состоял из наёмников, пропивала призовые деньги на тыловых базах и наши проблемы её не интересовали. Перемирие заключено 11 августа, но последняя запись о боевом вылете отмечена в моей лётной книжке 23 августа. Когда эмоции отбушевали, лётчиков собрал командир оперативной группы, в которую, кроме нашего полка, входила усиленная эскадрилья для прикрытия советской морской базы в Александрии. Командиром был прототип героя шолоховской «Судьбы человека», генерал Григорий Устинович Дольников. Он не стал искать виноватых. Специалистов по разборкам с пристрастием и без него хватало. Но сказал главное. Смысл сказанного состоял в том, что снимаются все запреты и ограничения на пилотаж и боевое маневрирование. Воздушную подготовку мы должны были начать с чистого листа и руководствоваться в ней своим здравым смыслом, а не чужой совестью. Генерал призвал нас верить собственным инстинктам и интуиции, а сам обязался верить в нашу общую удачу. Эти несколько фраз определили сразу и суть задачи, и способ её решения. Только полная свобода индивидуального и коллективного творчества, в том числе - творчества подсознательного, могла привести к победе, поскольку никто не знал даже общих подходов к ней. Одновременно подводилась черта под сверхзвуковыми, стратосферными и ракетоносными амбициями фронтовой авиации. Оказалось, что на том самом фронте, ради которого она создавалась, ничего такого особенно не надо. Но нужно участвовать в повседневных фронтовых делах, разделяя тяготы окопной жизни сухопутных войск, и предотвращать влияние на эти дела со стороны противника, т.е. осуществлять господство в воздухе. http://www.acig.org/artman/publish/article_264.shtml 30Jul70 101 Sqn Mirage IIICJ A.Snir Shafrir Mk.2 MiG-21MF 135IAP/VVS 30Jul70 119 Sqn Mirage IIICJ 78 A.Shalmon 30mm MiG-21MF 135IAP/VVS 30Jul70 101 Sqn Mirage IIICJ 52 Y.Spector 30mm MiG-21MF 135IAP/VVS 30Jul70 69 Sqn F-4E 183 A.Sela/R.Reshef AIM-9D MiG-21MF 135IAP/VVS 30Jul70 69 Sqn F-4E A.Ben-Nun AIM-7E MiG-21MF 135IAP/VVS