Плетёнка Тача от MIDNIKE

[Chizh]

«Плетёнка Тача», Часть I

 

Меня попросили подробней рассказать об упомянутых в посте про первичные ис­точ­ни­ки формах послеполётной отчётности американских пилотов. Поскольку о са­мих бланках писать не особо интересно, я решил попробовать убить сразу двух зайцев: привести перевод такого отчёта на соответствующем бланке, но не первого попавшегося, а опи­сы­ва­ю­щего первое боевое применение известного любителям авиации тактического при­ё­ма «Thach Weave», которое состоялось 4 июня 1942 г. над японским авианосным со­е­ди­не­нием во время сражения при Мидуэе. А заодно рас­ска­зать об истории создания данного приёма, тем более, что это тот редкий слу­чай, когда точно известны и время, и автор. Итак, для начала собственно отчёт, со­с­та­в­лен­ный через несколько часов после описываемых событий.

 

 

 

Как мы помним, первые данные о выдающихся характеристиках нового японского морского истребителя были по­лу­че­ны Разведуправлением ВМС США ещё в январе 1941 г. от капитан-лейтенанта С. Джерика, помощника по авиации военно-мор­с­ко­го атташе в Токио, но тогда от них отмахнулись, как от малодостоверных. Между тем новые японские истребители пошли в бой в небе Китая и отмахиваться от поступавшей оттуда информации стало уже невозможно. 22 сентября 1941 г. тактический от­дел Управления морской авиации на основании этих данных опу­б­ли­ко­вал разведовательный бюллютень, согласно которому максимальная скорость японского истребителя «Модель 00» пре­д­по­ло­жи­те­ль­но составляла 300-330 узлов [555-610 км/ч] при вооружении 2×20-мм пушки и 2×7,7-мм пулемёта.

 

Одновременно с этим поступала информация уже из первых рук, от капитана в отставке Клэра Шэннолта, занятого в тот момент в Китае ор­га­ни­за­ци­ей знаменитых «Летающих тигров». Советник Чан Кайши по авиации несколько занижал мак­си­ма­ль­ную скорость «Зеро» – у него она составляла лишь 280 узлов [518 км/ч] – однако отмечал выдающуюся манёвренность и ско­ро­подъ­ём­ность японской машины, последнюю он определял как «более 1000 м/мин» (очень близко к реальной цифре в 942 м/мин, при том, что скороподъёмность тогдашних истребителей морской авиации США не превышала 700 м/мин). Данный показатель, кроме того, го­во­рил об удельной мощности и «приёмистости» японского истребителя.

 

 

Всё это не прошло мимо некого Джона «Джимми» С. Тача (John Smith “Jimmy” Thach), на тот момент капитан-лейтенанта и ко­ман­ди­ра 3-й ис­тре­би­те­ль­ной эскадрильи (АВ «Саратога»). Сам авианосец находился тогда на модернизации в районе Си­эт­ла, в Пьюджент-Саунд, а его авиагруппа занималась боевой подготовкой на береговой авиабазе в Сан-Диего в Калифорнии. Дальновидный офицер все­рь­ёз задумался над вопросом, что его эскадрилья, только что перевооружённая на новейшие ис­тре­би­тели «Гру­м­ман» F4F-3 «Уай­л­д­кэт», сможет, в случае чего, противопоставить противнику, которого невозможно ни «пе­ре­кру­тить» в манёвренном «дог­фай­те», ни достать «на вертикалях».

 

День за днём, Джон Тач, вернувшись со службы, гонял по столу кухни своей квартиры изображавшие самолёты сп­и­ч­ки, пытаясь нащупать тактическое решение. Вскоре он пришёл к выводу, что в заданных условиях нет никаких шансов придумать что-то, что позволило бы гарантированно обеспечить ни классический «заход в хвост», ни хотя бы ло­бо­вую атаку. Разве что, в случае грубой ошибки противника. Единственным вариантом виделось использование того, что в аме­ри­ка­н­с­кой терминологии именуется «deflection shooting», то есть гораздо более сложный огонь с упреждением на пересекающихся курсах, обучению ко­то­ро­му в авиации США уделяли тогда серьёзное внимание. Однако, этот приём требовал точной оценки курса и скорости про­ти­в­ни­ка, а также расстояния до него. Поэтому требовалось каким-то образом вывести вра­же­с­кий самолёт под огонь с фланга в более или менее стандартных условиях, где все три показателя можно было бы оп­ре­де­лить с достаточной точностью.

 

Старший лейтенант Эдвард Г. О'Хара и капитан 3-го ранга Джон С. Тач на фоне истребителя F4F-3 «Уайлдкэт». Пёрл-Харбор, апрель 1942 г.

 

Индивидуальными действиями добиться этого было также невозможно, поэтому капитан-лейтенант Тач задумался о ко­ман­д­ных действиях. Всё те же спички на столе подсказали ему возможный вариант, и он решил опробовать его на практике. В начале октября 1941 г. командир 3-й истребительной организовал учебный воздушный бой, где он вёл четвёрку «обо­ро­ня­ю­щих­ся», а такими же силами «нападающих» руководил командир одного из дивизионов его эс­ка­д­ри­льи, по­да­ю­щий большие надежды старший лейтенант Эдвард «Буч» О'Хара. Он был проиструктирован опробовать все из­ве­с­т­ные ему варианты атаки, а для чистоты эксперимента на рукоятки управления двигателем «оборонявшихся» были по­с­та­в­ле­ны ог­ра­ни­чи­тели, не по­з­во­ля­в­шие выжать из двигателей более 60% тяги, дабы сымитировать бой с противником, зна­чи­тель­но пре­во­с­хо­дя­щим в скорости (по одной версии, это были просто проволочки, прикрученные к со­от­вет­с­т­ву­ю­щим рукояткам, согласно другой – обошлись отметками на секторе газа).

 

Суть манёвра заключалась в следующем. Два звена (в морской истребительной авиации США к тому времени оценили, на­ко­нец, опыт «Битвы за Британию» и Советско-финской войны, и с 7 июля 1941 г. официально отказались от классических «V» и перешли на двухсамолётные звенья, с ведомым, располагашимся сзади-снизу ведущего) летели фактически строем гер­ма­н­с­ко­го Vierfingerschwarm, на дистанции примерно минимального радиуса виража между звеньями. В случае вражеской атаки – вне зависмости от того, какое из звеньев атаковали – звенья начинали выполнять вираж навстречу друг другу, одно с на­бо­ром вы­со­ты, другое с потерей, пересекали курсы и расходились. Для противника это выглядело бессмысленно-паническим, ломавшим строй манёвром, и он начинал преследование одного из звеньев, превращавшегося таким образом в «наживку».

 

 

Разойдясь в стороны, звенья одновременно начинали выполнять обратный вираж опять навстречу друг другу. В результате звено-«наживка» буквально у себя на хвосте притаскивало противника в точку, где он неминуемо попадал под фланговый или фронтальный огонь другого звена. Даже в случае промаха внезапная атака сбивала противнику прицел, звенья опять пе­ре­се­ка­ли курсы и повторяли манёвр до того момента пока противник не будет сбит, либо, как минимум, пока он не откажется от ата­ки. Важ­ным достоинством этого тактического приёма было ещё и то, что он даже не требовал отдачи ка­ких-то команд. Пилоты одного из звеньев могли даже не видеть атакующего противника, им достаточно было увидеть, что вто­рое звено резко по­во­ра­чи­ва­ет в их сторону, чтобы также начать выполнять манёвр.

 

То, как это выглядело с точки зрения атакующих, старший лейтенант О'Хара описал в следующих выражениях: «Шки­пер, это на самом деле работает. Я не смог провести ни одной атаки не увидев нацеленный на меня нос одного из ваших тихоходов. Как минимум, вы каждый раз имели возможность меня сбить, хотя и я тоже имел такую возможность. Это работает не только в одну сторону. Большую часть времени во время того резкого виража я хоть и знал, что вы собираетесь делать, но ни разу не мог точно сказать когда, а угадывать такое мне не хотелось бы. Каждый раз это было несколько неожиданно, потому что вы­гля­де­ло точно рассчитанным по времени. Когда я выходил на позицию и был уже готов нажать на спуск – вы тут же начинали уклонение, хотя и не видели меня.»

 

Лётный состав 3-й истребительной эскадрильи. АВ «Лексингтон», 5 марта 1942 г.

 

Проведя ещё несколько тренировок командир 3-й истребительной эскадрильи отправил в штаб командующего ави­а­но­с­ны­ми силами Тихоокеанского флота вице-адмирала Фредерика У. Хэлси докладную записку с описанием придуманного им при­ё­ма, который он назвал «траверзная оборонительная позиция» (beam defense position). Однако командование не оценило по­те­н­ци­ал предложения Джона Тача и не распространило его изчение на другие палубные эскадрильи и учебный центр мо­р­с­кой авиации в Пенсаколе. Поэтому единственными, кого капитан-лейтенант Тач смог ознакомить с этим манёвром, были 18 пилотов его эскадрильи, не считая его самого. Задачу усложняло то, что накануне войны в эскадрилье имелось лишь 10 са­мо­лё­тов из 18 полагавшихся по штату, эсплуатация которых к тому же усложнялась из-за «детских болезней», характерных для любой новой модели. Из этих 19 пилотов 3-й истребительной «первого состава» один впоследствии получит высшую награду США – Медаль Почёта, трое дослужатся до адмиральских звёзд, пятеро станут асами, а 12 не доживут до конца войны.

 

Продолжение следует.

 

http://midnike.livejournal.com/36340.html

[Chizh]

«Плетёнка Тача», Часть II

 

В день начала Тихоокеанской войны закончивший модернизацию АВ «Саратога» прибыл в Сан-Диего, чтобы забрать свою авиагруппу. Как уже говорилось, не­ко­м­п­лект матчасти 3-й истребительной составлял 45%. Но так или иначе, в бой ид­ти бы­ло надо, поэтому капитан-лейтенант Тач удовлетворился тем, что выбил се­бе ещё один самолёт, реквизировав единственный оставшийся на авиабазе «Уайлдкэт» – проходивший испытания XF4F-4, прототип следующей модели «Груммана», сна­б­жён­ной скла­ды­ва­ю­щи­ми­ся плоскостями, который пришлось срочно вооружать. Кроме «родной» ави­а­гру­п­пы на авианосец было также погружено 14 «Брюстер» F2A-3 «Буффало» и личный состав 221-й истребительной эскадрильи мор­с­кой пе­хо­ты, которые требовалось доставить в Пёрл-Харбор.

 

По прибытии в главную базу Тихоокеанского флота США «Саратога» получила первый боевой приказ: доставить гар­ни­зо­ну атолла Уэйк, только что что успешно отразившему первый японский штурм, но потерявшему при этом бóльшую часть из имевшихся там 12 «Уайлдкэтов», подкрепление в виде той самой 221-й эскадрильи морской пехоты, а также обеспечить во­з­ду­ш­ное прикрытие выгрузки доставленных туда боеприпасов и эвакуации гражданского персонала. Что любопытно, по­те­ря­н­ные на Уэйке машины были для 3-й истребительной не совсем чужими, потому как на них стояли пулемёты, вы­ли­зан­ные и пристрелянные оружейниками Тача. Незадолго до начала войны их у него реквизировали, когда в срочном по­ря­д­ке пере­во­о­ру­жа­ли на «Уайлдкэты» 211-ю истребительную эскадрилью морской пехоты, отправляемую на Уэйк на борту АВ «Эн­те­р­пра­йз» (из-за чего, собственно, данный авианосец и не попал под раздачу в Пёрл-Харборе – в момент атаки он как-раз возращался с Уэйка, а вовсе не находился на неких мифических учениях, отосланный коварным Рузвельтом, «подставившим устаревшие ли­н­ко­ры»). А ору­же­й­ни­кам 3-й истребительной эскадрильи пришлось тогда в авральном режиме приводить в чувство но­ве­нь­кие 12,7-мм «Бра­у­ни­нги», только что доставленные с завода.

 

«Уайлдкэты» Уэйка. Как минимум 7 истребителей F4F-3 из состава 211-й эскадрильи морской пехоты, выведенные из строя как в ре­зу­ль­та­те японских бомбёжек, так и воздушных боёв. На переднем плане знаменитая машина с тактическим номером 211-F-11 капитана Ген­ри Т. Элрода, первого американского пилота, получившего высшую награду США – Медаль Почёта – во Второй Мировой (посмертно). Име­н­но на этом истребителе он ухитрился уничтожить японский эсминец «Кисараги» (водоизмещением 1800 т) со всем экипажем.

 

Во время короткой остановки на Гавайях капитан-лейтенант Тач не терял времени и выбил себе ещё два истребителя, на этот раз F4F-3A. Теперь его эскадрилья имела 13 «Уайлдкэтов» (уже трёх модификаций) при штате 18. По пути к Уэйку 14-е оперативное со­е­ди­не­ние, построенное вокруг АВ «Саратога», задержалось из-за необходимости дозаправки в море в условиях пло­хой погоды. Скорей всего, к счастью, потому как приди они вовремя, им бы пришлось встретиться со 2-й дивизией ави­а­но­с­цев Им­пе­ра­то­р­с­ко­го флота в составе «Сорю» и «Хирю», направленных к Уэйку после рейда на Пёрл-Харбор. И вряд ли это за­ко­н­чи­лось бы чем-нибудь хорошим для американцев. Так или иначе, операция была отменена, оставшийся без под­к­ре­п­ле­ний и снабжения Уэйк был со второй попытки захвачен японцами, а 221-я истребительная эскадрилья морской пехоты на об­ра­т­ном пути была доставлена на атолл Мидуэй, где она будет почти полностью уничтожена полугодом спустя.

 

11 января 1942 г. во время патрулирования АВ «Саратога» был торедирован японской подлодкой I-6. Японцы сочли ко­ра­бль (который они приняли за систершип «Лексингтон») потопленным. Однако, несмотря на то, что в результате попадания были затоплены три котельных отделения, несостоявшийся линейный крейсер не только остался на плаву, но и смог своим хо­дом пройти 420 миль [778 км] до Пёрл-Харбора. Там он оставил свою ави­а­г­ру­п­пу (а также четыре двухорудийные башни 203-мм главного калибра) и отправился на ремонт и модернизацию на западное побережье США. Авиагруппа «Саратоги», вклю­чая 3-ю истребительную эскадрилью, на какое-то время оказалась «безлошадной».

 

К тому времени командование ВМС, возглавляемое носившим пилотские «крылышки» адмиралом Эрнестом Кингом, ус­пе­ло принять меры по пополнению парка истребителей Тихоокеанского флота – у базировавшихся на Атлантическом по­бе­ре­жье 111-й и 121-й истребительных эскадрилий морской пехоты были реквизированы все имевшиеся у них «Уайлдкэты» (34 еди­ни­цы), которые и были отправлены на Тихий океан как авиатранспортами, так и на борту перегонявшегося с Атлантики АВ «Йорктаун». Таким образом, к началу февраля 1942 г. Тихоокеанский флот США, а также приданные ему силы морской пе­хо­ты располагали 89 «Уайлдкэтами» и 35 «Буффало» – всего 124 морскими истребителями, из которых далеко не все были бо­е­го­то­вы­ми. Тут можно вспомнить, что только на 6 японских авианосцах, принимавших участие в рейде на Пёрл-Харбор, на­с­чи­ты­ва­лось 126 «Зеро», и это не счи­та­я остальных авианосцев и истребительных частей берегового базирования.

 

АВ «Лексингтон» в конфигурации на начало войны, декабрь 1941 г. (Антенна РЛС CXAM-1 замазана военной цензурой)

 

Однако, в результате 3-я истребительная эскадрилья впервые с лета 1941 г. была, наконец, укомплектована штатным ко­ли­чес­т­вом самолётов, хотя о резервных машинах пока приходилось лишь мечтать. Вторая половина января прошла в на­пря­жён­ных тренировках, как тактических, так и в стрельбе «по конусу», благо с авиабензином и обычными 12,7-мм патронами де­фи­ци­та не наблюдалось. Ну а кроме того, почти 37-летнему Джону Тачу, прослужившему к тому времени более 14 лет (не считая 4 лет училища в Ан­на­по­лисе) было присвоено, наконец, звание капитана 3-го ранга – продвижение по карьерной лестнице в ВМС США в мирное вре­мя было достаточно неторопливым, почти по 5 лет в каждом звании.

 

Поступление морпеховских F4F-3 позволило также решить ещё одну срочную задачу – перевооружить на них 2-ю ис­тре­би­тель­ную эскадрилью, базировавшуюся на АВ «Лексингтон», которая до сих пор летала на F2A-3 «Буффало». Однако это тре­бо­вало переподготовки пилотов, поэтому 26 января 1942 г. эскадрилья вернувшегося в базу корабля была отправлена на берег, а когда спустя 4 дня «Лексингтон» вышел в очередной поход, её место на авианосце заняла «безлошадная» 3-я истребительная капитана 3-го ранга Тача. В отличие от Императорского флота, американские палубные эскадрильи были полностью са­мо­сто­я­тель­ны­ми подразделениями, включавшими в себя как лётный, так и «наземный» состав авиамехаников, оружейников и т. д., что и позволяло быстро и безболезненно проводить при необходимости подобные «рокировки». Заодно им удалось из­ба­вить­ся и от со­м­ни­тель­ной боевой ценности прототипа XF4F-4 – его сбагрили 2-й истребительной в обмен на F4F-3 под предлогом того, что их механикам тоже будет полезно потренироваться в обращении со складывающимися плоскостями новой модели, которая вскоре поступит на вооружение.

 

 

Если целями предыдущих рейдов американских авианосцев были японские базы в центральной части Тихого океана, на Ма­р­ша­л­ловых островах и островах Гилберта, то теперь путь 11-го оперативного соединения, построенного вокруг АВ «Ле­к­с­и­н­г­тон» лежал южней экватора. Из-за быстро меняющейся обстановки цели похода постоянно пересматривались, и в конце ко­н­ц­ов 16 фе­в­ра­ля было решено нанести удар по ключевой точке юго-восточного сектора японского «оборонительного пе­ри­мет­ра», не­да­в­но захваченному японцами порту Рабаул на северном побережье острова Новая Британия. Исходя из того, что по да­н­ным раз­ве­д­ки японские авианосцы находились в тот момент в районе Голландской Ост-Индии, планировалось на рассвете 21 февраля вне­за­п­ным авиаударом подавить авиацию противника, и в случае удачного развития событий затем отправить тя­жё­лый кре­й­сер «Пенсакола» с парой эсминцев для артиллерийского обстрела порта и находящихся там кораблей и судов.

 

Однако, предоставленные австралийской разведкой данные о японских силах на острове к тому времени устарели. В ра­м­ках подготовки к дальнейшему продвижению на юг – на южное побережье Новой Гвинеи и Соломоновы острова – в Ра­ба­ул кро­ме всего прочего были переброшены два дивизиона базовых ударных самолётов (18 двухмоторных «Мицубиси» G4M1 «Бет­ти»*), а также ис­тре­би­те­ль­ная эскадрилья (16 «Мицубиси» А5М «Клод» и 10 «Мицубиси» А6М «Зеро»). Кро­ме того, пре­ды­ду­щие рейды аме­ри­ка­н­с­ких авианосцев заставили командование японского 4-го флота, отвечавшего за регион, всерьёз за­ду­ма­ть­ся о воз­мо­ж­но­сти подобных рейдов как на Рабаул, так и даже на главную базу флота на атолле Трук (Каролинские острова). Поэтому было серьёзно усилено дальнее патрулирование прилегающих акваторий, для чего в Рабаул был переброшен ещё и дивизион тяжёлых че­ты­рё­х­мо­то­р­ных летающих лодок «Каваниси» Н6К «Мэйвис».

 

 

В 10.30 20 февраля 1942 г. одна из этих лодок передала сообщение об обнаружении вражеского соединения, следующего ку­р­сом 315° на пеленге 75° и расстоянии 460 миль [852 км] от Рабаула. После чего летающая лодка грамотно скрылась в низкой облачности и продолжила наблюдение. К несчастью для командира данной «Мэйвис», старшего лейтенанта Набору Сакаи, об­на­ру­же­н­ные им корабли были оснащены такой полезной вещью, как радары ПВО. Причём два из них – АВ «Ле­к­си­н­г­тон» и КРТ «Пенсакола» – несли самые мощные на тот момент в американском флоте корабельные РЛС дальнего обнаружения типа CXAM-1 и CXAM ме­т­ро­во­го диапазона (200 МГц) и мощностью 15 кВт.

 

Но не надо забывать, что корабельные радары ПВО «первого поколения» были крайне примитивными. Всё, что видел опе­ра­тор радара – это всплески на экранчике осциллоскопа. Таким образом можно было определить дальность до цели те­о­ре­ти­че­с­ки с то­ч­но­с­тью ± 200 ярдов [0,1 мили, 183 м], а зная положение антенны – и пеленг на неё с точностью ± 3°. Далее диспетчер ис­тре­би­те­лей ПВО (fighter director officer) вручную** наносил точки на графический пла­н­шет, благодаря чему после серии за­се­чек появлялась возможность оп­ре­де­лить примерные курс и скорость цели, на что тра­ти­лось драгоценное время. Ещё одной проблемой было то, что данные РЛС не умели оп­ре­де­лять высоту цели – фактически её лишь при­ки­ды­вали, исходя из кривизны поверхности планеты: если цель об­на­ру­же­на на такой-то да­ль­но­с­ти, то она не может быть ниже такой-то высоты; и наоборот, если цель исчезла с радара, то, скорей все­го, она снизилась до высоты не более такой-то. Тео­ре­ти­че­с­ки, радар CXAM-1 был спо­со­бен обнаружить одиночную воз­ду­ш­н­ую вы­со­т­ную цель типа «бомбардировщик» на дальности в 70 миль [130 км]. Од­на­ко в ре­а­ль­но­сти японская летающая лодка с раз­ма­хом крыльев 40 м была обнаружена лишь на вдвое меньшей дальности.

 

1. Антенна РЛС CXAM-1, за ней – направленная антенна приводного радиомаяка. 2. Собственно радар: генератор си­г­на­ла, передатчик, при­ё­м­ник и контрольный блок с ос­ци­л­ло­с­ко­пом 3. Сигнал на ос­ци­л­ло­ско­пе типа «Scope A», где (а) излучённый импульс, (b) от­ра­жё­н­ный сигнал, (с) время, прошедшее меж­ду из­лу­че­ни­ем импульса и приёмом его отражения, а следовательно – расстояние до объекта.

 

Зато это произошло ещё за 15 минут до того, как старший лейтенант Сакаи передал своё сообщение. Немедленно после об­на­ру­же­ния в 10.15, с палубы авианосца были подняты три находившихся в боевой готовности двухсамолётных звена ис­т­ре­би­те­лей во главе с командиром 3-й истребительной эскадрильи, капитаном 3-го ранга Джоном Тачем. Диспетчер ис­тре­би­те­лей ПВО, отправил звено командира на перехват «бандита», оставив два остальных в резерве. Прибыв в рай­он цели, Тач об­на­ру­жил там низкую облачность с дождевыми шквалами. Он уточнил расположение радарного «контакта», после чего при­с­ту­пил к прочёсыванию облаков. Всё, чем могли ему помочь операторы радара и диспетчер, было уверение, что противник на­хо­дит­ся «где-то у него под юбкой». В какой-то момент командир 3-й истребительной даже увидел проскочившую под ним на вс­т­ре­ч­ном курсе огромную летающую лодку, после чего опять потерял вражеский самолёт. Но вскоре диспечер со­о­б­щил ему, что «контакт» пропал. Это могло означать лишь одно – тот снизился ниже облачности, чтобы глянуть, что там про­ис­хо­дит с об­на­ру­же­н­ны­ми им американскими кораблями.

 

С учётом расположения пулемётных точек летающей лодки, капитан 3-го ранга Тач принял решение атаковать сверху, с двух ракурсов. Он отдал команду «делаем вилку» и спикировал, выбрав своей целью правую пару двигателей на огромном кры­ле-парасоли. Очереди четырёх 12,7-мм пулемётов распороли обшивку плоскости и крыльевой бензобак, за самолётом по­тя­ну­л­ся шлейф бензина, а вот огня второго истребителя почему-то не было видно. Разворачиваясь для следующего захода Тач с удивлением обнаружил, что его ведомый, лейтенант Эдвард Селлстром слишком буквально понял его команду – он решил за­й­ти с другого борта, пролетев за кормой летающей лодки. Хвостовой стрелок «Мэйвис» ожидаемо поприветствовал данный ма­н­ёвр очередью 20-мм снарядов, от которых «Уайлдкэт» Селлстрома увернулся каким-то чудом. На следующем заходе Тачу удалось расстрелять двигатели и поджечь бензобак. Охваченая огнём 20-тонная машина начала падать. Командир 3-й ис­т­ре­би­те­ль­ной от­чёт­ли­во видел японских пилотов, не предпринимавших никаких попыток выпрыгнуть с парашютом. В 11.12 ле­та­ю­щая ло­д­ка во­ш­ла в воду со взрывом, дым от которого увидели даже с находящегося более чем в 30 милях [55,5 км] «Ле­к­с­и­н­г­то­на». Ка­пи­тан 3-го ранга Тач сбил свой первый вражеский самолёт.

 

Хвостовая точка летающей лодки была вооружена турельной версией той же автоматической пушки обр. 99 мод. 1, на базе ли­це­н­зи­он­но­го «Эрликон» FF, что стояли тогда на «Зеро». Кроме того, «Каваниси» Н6К была вооружена четырьмя 7,7-мм пулемётами обр. 92 (на базе ручного пулемёта «Льюис») – один в верхней башенке, два в бортовых блистерах и ещё один в носу. Бомбардировщики «Мицубиси» G4M1 «Бетти» имели тогда аналогичное оборонительное вооружение. Впоследствии бортовые и верхний пулемёты на этих самолётах также были заменены на 20-мм автоматические пушки обр. 99.

 

Не успели они вернуться на авианосец, как оператор радара доложил о новом «контакте». Это была ещё одна «Каваниси» H6K, патрулировавшая соседний сектор и получившая приказ изменить курс и уточнить данные об обнаруженном аме­ри­ка­н­с­ком соединении. На перехват этой цели было направлено второе дежурное звено, и в 12.18 с ней тоже было покончено. Этот са­мо­лёт даже не успел выйти на связь с базой. Всё это время третье звено оставалось в резерве, и командовавший им старший лей­те­на­нт Эдвард О'Хара очень расстроился, что его так и не пустили пострелять. Ме­ж­ду тем, внезапность операции была утеряна, и обеим сторонам предстояло решать, что делать дальше.

 

Командир 11-го оперативного соединения контр-адмирал Уильсон Браун прекрасно понимал, что за те 20 часов, что ос­та­ва­лись до выхода соединения на дальность атаки, японцы не только подготовят к торжественной встрече все имеющиеся в Ра­ба­уле силы, но ещё и успеют перебросить подкрепления с того же Трука. Поэтому он принял решение отказаться от рейда, но при этом продолжать, до наступления темноты, движение в сторону о. Новая Британия. С тем, чтобы японское командование обе­с­по­ко­и­лось ситуаций на юго-восточном фланге настолько, чтобы снять какие-то силы с западного направления, и тем ос­ла­бить давление на силы союзников, оборонявших Голландскую Ост-Индию. В чём, собственно, и заключалась цель операции. По­с­ле чего можно было и отступить.

 

Где-то его расчёты оправдались. Командующий японским 4-м флотом вице-адмирал Сигэёси Иноуэ действительно сфо­р­ми­ро­вал на Труке оперативное содениение из четырёх тяжёлых и двух лёгких крейсеров, плюс эсминцы эскорта, что должны были перехватить американское авианосное соединение в ночной торпедно-артиллерийской атаке. Но это было сделано за счёт собственых сил, без отвлечения задействованных на западном для японцев направлении. Однако эти корабли смогли бы при­быть в район Рабаула в лучшем случае через пару суток, а командующему 24-й флотилией морской авиации берегового ба­зи­ро­ва­ния контр-адмиралу Еидзи Гото, которому подчинялись переброшенные на Новую Британию самолёты, пришлось при­ни­мать решения типа «здесь и сейчас». Как уже говорилось выше, эти силы в виде свежесформированного 4-го кокутая (ави­а­гру­п­пы) состояли из неполной эскадрильи бомбардировщиков-торпедоносцев (третий дивизион занимался боевым ско­ла­чи­ва­ни­ем на Марианских островах) и эскадрильи истребителей.

 

«Мицубиси» G4M1 «Бетти» из состава 4-го кокутая 24-й воздушной флотилии. Рабаул (о. Новая Британия), февраль 1942 г.

 

Здесь можно напомнить, что «Мицубиси» G4M1 «Бетти» были теми самыми машинами, что не так давно впервые про­де­мо­н­с­т­ри­ро­вали всему миру, что морская авиация способна топить тяжёлые корабли, до линкоров включительно. Причём не вне­за­п­ным ударом в гавани, а маневрирующие на полном ходу в море и ведущие зенитный огонь. Но поскольку данные 18 бо­м­бар­ди­ро­в­щи­ков планировали применять в первую очередь по наземным целям, то в Рабаул не было доставлено не только са­м­ое грозное противокорабельное оружие – авиаторпеды, в наличие не имелось даже тяжёлых (500 или 800-кг) про­ти­во­ко­ра­бе­ль­ных бронебойных авиабомб. Однако, это было далеко не единственной проблемой. Вражеское соединение было обнаружено в 460 милях от Рабаула. То есть, 920 миль [1700 км] в экономичном режиме в оба конца, плюс набор высоты, плюс запас на 10-15 минут боя на полном газу. Это лежало за пределами возможностей не только устаревших «Мицубиси» А5М, но даже и «Зеро» без подвесных баков. А этих копеечных баков, как некоторые, наверное, уже догадались, в Рабауле также не нашлось.

 

Сложно сказать, какими именно соображениями руководствовался командир 24-й воздушной флотилии контр-адмирал Го­то, отправляя лишённые истребительного прикрытия и адекватного вооружения самолёты против вражеского соединения, в со­с­та­ве которого явно имелся как минимум один авианосец. Возможно, он переоценивал характеристики новейших машин, а также боевой опыт их пилотов и бомбардиров (все из них уже имели опыт этой кампании, в которой они участвовали с пе­р­во­го дня, большинство успело также повоевать в небе Китая). Возможно, на основании опыта войны в Китае, он сильно не­до­о­це­ни­вал возможности истребителей противника. А возможно, исходил из того, что осуждение за неудачные действия будет всяко меньше, чем за бездействие. Так или иначе, в 13.10, окончательно убедившись, что обе летающие лодки, обнаружившие аме­ри­ка­н­с­кое соединение, потеряны, контр-адмирал Гото отдал приказ.

 

17 бомбардировщиков «Мицубиси» G4M1 (у одной из машин возникли проблемы на взлёте), вооружённые парой ави­а­бо­мб калибра 250-кг каждый, и взглавляемые командиром эскадрильи капитаном 3-го ранга Такудзё Ито, поднялись в воздух. Я ни­где не нашёл упоминания о типе бомб, что несли эти самолёты, так что допускаю, что это также были даже не про­ти­во­ко­ра­бе­ль­ные «полубронебойные» обр. 99, а предназначенные для наземных целей тонкостенные фугаски обр. 98. Самолёты по­с­т­ро­и­лись подивизионно и взяли курс на северо-восток.

 

 

* Здесь и далее я буду использовать привычную многим «именную» американскую систему обозначения японских самолётов, хотя в да­н­ном случае это является откровенным анахронизмом, так как эта система была введена лишь в 1943 г.

** Вскоре эта задача будет автоматизирована, и траектория движения цели будет рисоваться автоматически, электромеханическим гра­фо­по­с­т­ро­и­те­лем (плоттером), к разработке которого приложит руку молодой американский физик Ричард Ф. Фейнман.

 

Продолжение следует.

 

Использованная литература:

1. Office of Naval Intelligence, “Early Raids in the Pacific Ocean. February 1 to March 10, 1942”, 1943.

2. U.S. Naval Institute, “The Reminiscences of Admiral John S. Thach, U.S. Navy (Retired)”, 1977.

3. John B. Lundstrom, “The First Team: Pacific Naval Air Combat from Pearl Harbor to Midway”, 1984.

4. Steve Ewing, “Thach Weave: The Life of Jimmie Thach”, 2004.

 

http://midnike.livejournal.com/36971.html

Edited August 27, 2016 by Chizh

[Chizh]

«Плетёнка Тача», Часть III

 

 

Из-за сложной метеорологической обстановки в районе Рабаула командир эс­ка­д­ри­льи капитан 3-го ранга Такудзё Ито принял решение разделить свои силы – ка­ж­дый дивизион (тютай) должен был искать противника самостоятельно, в ре­зу­ль­та­те первыми на вражеское соединение вышли 9 бомбардировщиков 2-го дивизиона под командованием капитан-лейтенанта Масаёси Накагава. Поскольку цель была гру­п­по­вой, то первая неуверенная засечка была получена радаром «Лексингтона» на дистанции 75 миль [139 км] от корабля. Однако вскоре контакт пропал и по­я­ви­л­ся вновь в 16.25 уже в 47 милях [87 км], дистанция до теперь чётко выраженной цели быстро сокращалась. Что неудивительно, так как даже крейсерская скорость ранних версий «Мицубиси» G4М составляла более 300 км/ч.

 

А на «Лексингтоне» в этот момент происходила «пересменка» истребителей боевого патруля. Только что в воздух под­ня­лась 3-я смена в виде 3-го же дивизиона, которых немедленно отправили на перехват. Запаркованные на лётной палубе са­мо­лё­ты были уже перемещены в носовую часть, чтобы освободить посадочную зону для истребителей второй смены. К счастью, эту пересменку решили провести раньше стандартного срока, так что готовившиеся совершить посадку истребители 2-го ди­ви­зи­о­на ещё имели достаточный запас горючего. Их посадка была немедленно отменена и ещё одна шестёрка с вы­пу­щен­ны­ми уже шасси и посадочными гаками вышла из посадочного круга и начала набирать высоту. В этот момент, в 16.39, 3-й дивизион уже сблизился с противником, два звена успели набрать высоту и атаковали с пикирования, третье было вынуждено вести огонь сни­зу. Каждое из звеньев смогло сбить по бомбардировщику противника, но оставшаяся шестёрка сомкнула строй и про­до­л­жи­ла полёт к своей цели. К этому времени они находились 10 милях от соединения, и ближайшие корабли эскорта могли наблюдать их уже визуально.

 

Всё это время на лётной палубе «Лексингтона» происходило то, что поздней назовут «самым скоростным пе­ре­по­зи­ци­о­ни­ро­ва­ни­ем и взлётом в истории авианосцев». В носовой части полётной палубы находилось 4 оставшихся истребителя во главе с командиром 3-й истребительной капитаном 3-го ранга Джоном Тачем и 11 пикировщиков SBD «Донтлесс», в отличие от ос­та­ль­ных самолётов, стоявших там же, – полностью заправленные и вооружённые. Палубная команда проявила чудеса вы­уч­ки, «как будто огромная рука одним махом передвинула десятки машин на корму», и уже в 16.43 пятнадцать самолётов начали взлёт. Спустя три минуту в воздухе находились уже все 16 (из 18) боеспособных истребителей «Лексингтона», плюс 11 «по­жа­ро­о­па­с­ных» пикировщиков, пилоты и стрелки которых взлетали даже не успев надеть шлемы и пристегнуть парашюты – по­с­ле­д­ние просто бросали в «корыта» сидений.

 

 

К тому моменту японские бомбардировщики (равно как и преследующие их американские истребители из 3-го ди­ви­зи­она, успевшие набрать высоту для второго захода) оказались в зоне поражения 127-мм универсалок кораблей эскорта, которые немедленно открыли огонь. Не обращая внимания на разрывы снарядов своих же зениток, истребители провели ещё одну ата­ку, выбив из строя ещё два G4M, включая головную машину командира тютая. В случае торпедной атаки это не возымело бы ка­ко­го-то особого воздействия на противника, но в случае горизонтального бомбометания японская доктрина требовала сбро­са бомб в тесном строю по команде наиболее опытного бомбардира подразделения, который, естественно, находился в са­мо­лё­те командира дивизиона. Оставшиеся четыре машины опять сомкнули строй и легли на параллельный «Лексингтону» курс, пы­та­ясь выйти на оптимальную точку сброса.

 

Командир 2-го бомбардировочного тютая 4-го кокутая капитан-лейтенант Накагава вовсе не считал себя выбывшим из иг­ры. Теряя высоту, он попытался «помереть – так с музыкой», протаранив напоследок вражеский авианосец. Однако, к тому вре­ме­ни «Лексингтон» уже успел поднять с полётной палубы всё, что могло представлять опасность в случае попаданий, по­э­то­му был свободен как в манёвре на скорости в 30 узлов [55,6 км/ч], так и секторах, в которых могли работать его собственные средства ПВО ближнего радиуса, 28-мм зенитные автоматы и 12,7-мм пулемёты с водяным охлаждением. У храброго пилота на слабоуправляемом самолёте «не было ни одного шанса» – очереди зенитных автоматов и пулемётов буквально по­р­ва­ли бом­ба­р­ди­ро­в­щик, рухнувший в воду в 70 м за кормой авианосца. К тому времени истребители уже и 2-го дивизиона ус­пе­ли на­б­рать вы­со­ту и повредить ещё один «Мицубиси» G4М, но вся четвёрка всё же успела сбросить свои 8 бомб, которые легли очень да­ле­ко от маневрирующего авианосца.

 

 

Уцелевшие японские бомбардировщики дали полный газ и пошли на снижение, пытаясь как можно быстрей набрать ма­к­си­ма­ль­ную скорость в попытке оторваться. Командир 2-го дивизиона и зам. командира 3-й истребительной капитан 3-го ра­н­га Дональд А. Лавлэйс сбил ещё одного японца, и одновременно с этим эскадрилья понесла первую потерю. Один из ис­т­ре­би­те­лей получил несколько 7,7-мм пуль в двигатель, потерял тягу и оказался в зоне поражения кормовой точки бо­м­ба­р­ди­ро­в­щи­ка, стрелок которой не упустил своего шанса. Получивший очередь 20-мм снарядов «Уайлдкэт» вспыхнул, однако раненому пи­ло­ту удалось покинуть самолёт, и вскоре он был подобран эсминцем «Паттерсон», отправленным для его спасения.

 

Между тем в дело вступил только что взлетевший капитан 3-го ранга Тач со своим ведомым, а старшего лейтенанта Эд­ва­р­да О'Хара опять не пустили пострелять – его звено снова было оставлено в резерве над соединением. Заходя на свою первую це­ль Тач увидел, как один из его подчинённых совершил классическую ошибку, ставшую для него роковой – лейтенант Джек Уи­л­сон, промахнувшись при стрельбе с упреждением, решил «действовать наверняка» и зашёл в хвост вражеской машине. Ко­р­мо­вой стрелок «Бетти» не мог упустить такую замечательную мишень, и уже второй «Уайлдкэт» рухнул вниз, теперь уже вме­с­те с пилотом. Как вспоминал впоследствии Джон Тач, в тот момент он был очень зол не столько на японца, сколько на своего пи­ло­та, забывшего всё, чему его учили и так глупо подставившегося. Впрочем, злость не помешала ему прицельно расстрелять двигатель бомбардировщика, только что сбившего американский самолёт, а в следующей атаке повредить ещё одну «Бетти», которая была добита его ведомым.

 

Вид из кормовой оборонительной точки «Мицубиси» G4М1, вооружённой 20-мм автопушкой обр. 99 мод. 1 на базе «Эрликон» FF

 

Истребителям было приказано возвращаться к соединению, тем более, что машины 2-го дивизиона после резкого набора вы­со­ты и последующего боя на полной тяге двигателей уже летели на последних каплях бензина. Однако в воздухе всё ещё на­хо­ди­лось три японских «подранка», оказавшихся в стороне от основного боя. Возможно, они смогли бы уйти или хотя бы по­пы­та­ть­ся сесть на воду, если бы не пилоты пикировщиков SBD-2 «Донтлесс», которые тоже решили поучаствовать в ме­ро­при­я­тии. Зам. командира 2-й разведывательной эскадрильи капитан-лейтенант Эдвард Аллен был среди тех 11 SBD, которым при­ш­лось срочно подняться в воздух, чтобы освободить палубу от заправленных машин. Заметив уходящие японские бом­ба­р­ди­ро­в­щи­ки, он спикировал на один из них и добил его из пары носовых 7,62-мм стволов. Вторую японскую машину пришлось ата­ко­вать более оригинальным способом – не успевая набрать высоту, Аллен просто пролетел под ней, дав своему стрелку-ра­ди­с­ту возможность расстрелять беззащитное «брюхо» японца из турельного 7,62-мм пулемёта. А последнему самолёту 2-го тю­тая откровенно не повезло, он успел отдалиться от американского соединения уже на 80 миль [148 км] и имел все шансы уце­леть, если б не нарвался на возвращавшийся из дальнего патрулирования «Донтлесс» тоже зам. командира, но уже 2-й бо­м­ба­р­ди­ро­во­ч­ной эскадрильи капитан-лейтенанта Уолтера Генри. Все 9 машин 2-го тютая были уничтожены.

 

Тем временем первый дивизион в составе 8 японских бомбардировщиков под командованием капитана 3-го ранга Такудзё Ито наконец нашёл американские корабли, и в 17.00 командир эскадрильи доложил об этом в Рабаул. Радар «Лексингтона» в свою очередь обнаружил новую групповую цель в 16.49 всего в 30 милях [55,6 км] от себя, то есть в момент, когда в воздух уже поднялись последние 4 истребителя. Однако из-за несовершенства техники, а также большого количества самолётов в воздухе – остатки первой волны «Мицубиси» G4М, 27 своих истребителей и пикировщиков, плюс пикировщики, возвращавшиеся из дальнего патруля – эта новая засечка далеко не сразу была идентифицирована, как самолёты противника. Вторично новая цель была обнаружена лишь в 17.00 на расстоянии всего 9 миль [16,7 км] от корабля, а в 17.02 наблюдатели на авианосце об­на­ру­жи­ли «строй из 6 или 8 бомбардировщиков» уже и визуально.

 

Даже в случае хорошо скоординированной атаки вторая группа «Бетти» не смогла бы появится на сцене в настолько уда­ч­ный момент. 7 оставшихся «Уайлдкэтов» 1-го и 3-го дивизионов преследовали уже снизившиеся бомбардировщики из первой группы и серьёзно отдалились от соединения. 5 истребителей 2-го дивизиона, в свою очередь, выстроились в круг над ави­а­но­с­цем в ожидании посадки. Таким образом, единственными, кто стоял между «Лексингтоном» и приближающимися на высоте 3300 м японскими бомбардировщиками, было оставленное в резерве звено старшего лейтенанта Эдварда О'Хара. Ему наконец-то предоставилась возможность тоже немножко пострелять. Получив целеуказание два «Уайлдкэта» отправилось наперехват.

 

Порядок и направление атак старшего лейтенант Эдварда Г. О'Хара, 20 февраля 1942 г. (Реконструкция Джона Ландстрома)

 

В качестве первой жертвы О'Хара выбрал правое звено из трёх самолётов, атакуя сверху-справа он расстрелял правый дви­га­тель правого ведомого, а затем, аккуратно сместив прицел, также правый двигатель уже левого ведомого. Обе машины за­го­ре­лись, начали терять высоту и вывалились из строя. Стараясь не столкнуться со сбитыми им самолётами, старший лейтенат О'Хара проскочил сквозь японский строй и начал набирать высоту для нового захода уже с противоположной стороны. По­лу­чив время оглядеться, О'Хара не обнаружил своего ведомого – как оказалось, у того заклинили пулемёты и он был вынужден крутить фигуры высшего пилотажа в надежде, что перегрузки помогут передёрнуть затворы. Таким образом старший лей­те­нант остался единственным защитником «Лексингтона». Вторая атака была проведена уже не поперек строя, а по диагонали, слева-сзади. Первой очередью он поджёг левый двигатель крайнего левого самолёта 3-го неполного двухсамолётного звена, а за­тем, продолжая движение, также левый двигатель левого ведомого 1-го звена. Набирая высоту для следующего захода О'Ха­ра заметил, что на первом из подожжённых им во втором заходе самолёте сработала система пажаротушения, пламя исчезло, и оставляющая шлейф из льющегося из пробитого бака бензина «Бетти» упорно нагоняет строй.

 

К этому моменту 5 оставшихся в строю японских бомбардировщиков уже почти достигли точки сброса и вокруг них на­ча­ли рваться снаряды 127-мм зениток «Лексингтона». Не обращая внимания на разрывы «Уайлдкэт» начал третий заход, на этот раз целью была выбрана командирская машина, на которой должен был находиться наиболее опытный бомбардир под­ра­з­де­ле­ния. О'Хара прицельно расстрелял левый двигатель «Бетти», причём настолько успешно, что огромный двухрядный 14-цилиндровый двигатель «Мицубиси Касэй» весом в три четверти тонны взрывом сорвало с креплений, и он улетел в сторону. Взрыв был настолько впечатляющим, что уцелевшие японские лётчики доложили затем о прямом попадании зенитного сна­ря­да в самолёт командира эскадрильи. Лишившуюся двигателя и части мотогондолы машину развернуло влево и она начала падать. Однако находившийся в ней главный бомбардир эскадрильи уже успел вывести подразделение в точку сброса, и через считанные секунды 4 оставшихся в строю «Мицубиси» G4М освободились от своих восьми 250-кг бомб, а старший лейтенант О'Хара тем временем атаковал свою шестую цель, но, выдав короткую очередь, пулемёты замолчали – у «Уайлдкэта» за­ко­н­чи­л­ся боекомплект (по 430 патронов на каждый из его 4-х 12,7-мм стволов).

 

«Мицубиси» G4М командира эскадрильи капитана 3-го ранга Такудзё Ито. Хорошо видно отсутствие левого двигателя с большей частью его мотогондолы, а также шлейф бензина из правого крыльевого бака. Съёмка с борта АВ «Лексингтон», 20 февраля 1942 г.

 

С момента первого захода и до окончания боезапаса прошло всего 4 минуты, и всё это время на «Лексингтоне» принимали истребители 2-го дивизиона. При этом авианосец не мог идти постоянным курсом на ветер, это превратило бы его в иде­а­ль­ную мишень для бомбардировщиков противника, поэтому пилотам (а также посадочному сигнальщику капитан-лейтенанту Дибреллу) пришлось задействовать весь свой опыт, чтобы посадить 5 машин на лётную палубу корабля, описывавшего ши­ро­кую циркуляцию на скорости 30 узлов [55,6 км/ч] с рулём, зафиксированным на 30°. В 17.09 последний самолёт коснулся па­лу­бы и Дибрелл едва успел покинуть свой пост на корме и прыгнуть в укрытие, когда за этой кормой начали рваться авиабомбы. Вторая группа сработала намного точней первой – ближайший взрыв поднял столп воды всего в 30 м от корабля и уходившие японские лётчики приняли это за прямые попадания.

 

А в это время мичман Ватанабэ, пилот самолёта командира эскадрильи смог каким-то чудом остановить падение по­те­ря­в­ше­го двигатель бомбардировщика, выравнять машину и направить её на американский авианосец. Но капитан «Лексингтона» уже мог маневрировать и развернул корабль кормой к приближающемуся самолёту. Тот уже входил в зону поражения сре­д­ств ПВО ближнего радиуса и на авианосце отчётливо видели отсутствие левого двигателя и две яркие «лычки» командира эс­ка­д­ри­льи на киле «Бетти». Японский пилот избавился от бомб в попытке облегчить самолёт, но трассеры 28-мм зенитных ав­то­ма­тов и 12,7-мм пулемётов уже сошлись на обречённой машине и в какой-то момент она перестала пытаться следовать за ук­ло­ня­ю­щи­м­ся «Лексингтоном» и, пролетев мимо корабля, упала в воду более чем в километре перед авианосцем.

 

«Мицубиси» G4М командира эскадрильи капитана 3-го ранга Такудзё Ито (хорошо видны две командирские «лычки» на киле) на бреющем полёте пытается совершить таран АВ «Лексингтон». Съёмка с борта авианосца, 20 февраля 1942 г.

 

Между тем пять «Бетти» всё ещё оставались в воздухе, три из них избежали атак Эдварда О'Хара, а две были им серьёзно по­в­ре­ж­де­ны. Один их тройки неповреждённых подвернулся ведомому Джона Тача лейтенанту Эдварду Селлстрому и был им сбит в 9 милях [16,7 км] от американского соединения. Четыре оставшихся машины двумя группами направились к Рабаулу, но одна из них была атакована SBD-2 «Донтлесс» всё того же зам. командира 2-й разведывательной эскадрильи капитан-лей­те­на­н­та Эдварда Аллена, который только что уже сбил двух «подранков» из первой группы. Расстреляв без видимого ре­зу­ль­тата боекомплект синхронных 7,62-мм пулемётов пилот не успокоился и продолжал преследовать выбранный им самолёт, ме­то­ди­ч­но заходя сбоку с тем, чтобы дать возможность поработать турельному пулемёту стрелка-радиста. Расстреляв и его бо­е­ко­м­п­лект (и удалившись уже на 150 миль [278 км] от «Лексингтона») разачарованный Аллен отвернул на авианосец.

 

На самом деле его усилия не пропали даром – у атакованной им неповреждённой машины был выбит правый двигатель и изрешечены топливные баки. В результате этот «Мицубиси» G4М с трудом дотянул до ближайшей земли, где был вынужден садиться на воду, что означало потерю самолёта. Такая же судьба постигла ещё одну «Бетти», повреждённую ещё во время пе­р­во­го захода Эдварда О'Хара. Выжившие члены экипажей обоих самолётов были поздней подобраны, а до родного аэ­ро­дро­ма дотянули лишь две из 17 вылетевших машин. Однако японцы не теряли надежды достать соединение противника если не с во­з­ду­ха, то хотя бы силами спешащего из Трука соединения надводных кораблей. Но для этого требовалась не терять аме­ри­ка­н­цев из вида. Для этих целей на поиск были отправны ещё одна летающая лодка «Каваниси» Н6К «Мэйвис» и раз­ве­до­ва­те­ль­ный гидросамолёт «Аити» Е13А «Джейк». Первая исчезла без следа, а второй всё же успел обнаружить 11-е оперативное со­е­ди­не­ние, доложить его координаты и курс, после чего также исчез на обратном пути. В американских записях отсутствуют ка­кие бы то ни было упоминания не только о сбитии этих самолётов, но даже об их обнаружении.

 

Уцелевшие японские лётчики оптимистично докладывали о бомбовых попаданиях в авианосец, таране авианосца и ещё од­но­го корабля, а также о восьми сбитых «Уайлдкэтах». Суммарные потери самих японцев за эти несколько часов составили 19 самолётов: 3 «Каваниси» Н6К, 15 «Мицубиси» G4М и 1 «Аити» Е13А. Общие безвозвратные потери лётного состава на­с­чи­ты­ва­ли 125 человек, из которых 34 были пилотами, включая вторых пилотов многомоторных машин и командира эскадрильи.* Од­на­ко этим последствия данной авантюры командира 24-й воздушной флотилии контр-адмирала Еидзи Гото не ог­ра­ни­чи­лись. Японскому командованию пришлось срочно перебрасывать в Рабаул не только 3-й дивизион значительно поредевшей бом­ба­р­ди­ро­во­ч­ной эскадрильи, но и дополнительно забрать туда часть сил 1-го кокутая (авиагруппы) из Голландской Ост-Индии. Кро­ме того, командующему 4-м флотом вице-адмиралу Иноуэ пришлось из-за отсутствия воздушной поддержки на 5 дней от­ло­жить запланированное на 3-е марта 1942 г. вторжение на северо-восточное побережье Новой Гвиней. Таким образом, ста­ра­ни­я­ми 3-й истребительной эскадрильи часть задач, поставленных перед 11-м оперативным соединением, была всё же вы­по­л­не­на, несмотря на отмену самого рейда.

 

Капитан 3-го ранга Джон С. Тач (F-1) и старший лейтенант Эдвард Г. О'Хара (F-13) на своих F4F-3 с нанесёнными на них флажками Императорского флота по числу сбитых самолётов противника (три и пять, соответственно). Пёрл-Харбор, апрель 1942 г.

 

Тем временем на «Лексингтоне» тоже подсчитывали потери и победы. Первые составили 2 истребителя, одного погибшего и одного раненого пилота. Побед же насчитали 17: 2 четырёхмоторных летающих лодки и 15 двухмоторных бомбардировщика неизвестной пилотам модели. Строго говоря, последних было лишь 13, хотя 2 севших впоследствии на воду «Мицубиси» G4М тоже можно к ним отнести. В результате на «счёт» капитана 3-го ранга Тача были записаны три вражеских самолёта (один ли­ч­но и два в составе звена), а на «счёт» старшего лейтенанта О'Хара – сначала шесть побед лично, однако сам он, в отличие от на­б­лю­да­в­ших с авианосца, был сильно не уверен в последней, поэтому количество было сокращено до пяти (в реальности 3 сби­тых и 2 серьёзно повреждённых). За каких-то четыре минуты боя 28-летний пилот не только спас свой корабль, но и заработал пра­во именоваться «асом». Что любопытно, несмотря на то, что «Уайлдкэт» О'Хары был единственной целью стрелков обо­ро­ни­те­ль­ных точек восьми японских бомбардировщиков (а в сумме это было, напомню, 32×7,7-мм пулемёта и 8×20-мм пушек), в его самолёте нашли лишь два попадания 7,7-мм пуль. Пробоин же от осколков «дружественного огня» 127-мм зениток «Лек­с­и­н­г­то­на» насчитали гораздо больше.

 

C «дружественным огнём» связана и известная байка (неизвестной степени достоверности), рассказанная сильно впо­с­лед­с­т­вии уже полным адмиралом Джоном Тачем. Согласно этой легенде, стрелки зенитных автоматов и пулемётов находились то­г­да в состоянии, изящно поименованном «a little trigger-happy», иными словами, у них очень чесались пальцы, лежащие на спу­с­ко­вых рычагах, что, в общем-то, неудивительно после двух бомбёжек и двух попыток тарана в течении нескольких минут. В результате, во время захода «Уайлдкэта» О'Хары на посадку, у одного из пулемётчиков нервы не выдержали, и он встретил при­бли­жа­ю­щий­ся самолёт длинной очередью, но к счастью не попал. Выбравшись из кокпита, пилот, не обращая внимания на обступивших его с поздравлениями коллег, медленно дошёл до левой кормовой пулемётной галереи, уставился на мо­ло­до­го морпеха-пулемётчика, а затем изрёк: «Сынок, если ты ещё раз начнёшь по мне палить, когда я уже выпустил шасси, – то мне придётся доложить об этом твоему командиру.» Чуть позже другие пилоты поинтересовались, понял ли он сам, что сказал? О'Хара задумался. «Да я не имел в виду, что по мне можно стрелять, если шасси не выпущено. Но это ведь могло заставить ме­ня уйти на второй заход, а я не люблю уходить на второй заход!»

 

 

* Для сравнения, потери лётного состава в ходе сражения при Мидуэе, «лишившего Японию большей части их первоклассных пилотов», насчитывали 110 человек, включая 66 пилотов.

 

Продолжение следует.

 

Использованная литература:

1. Office of Naval Intelligence, “Early Raids in the Pacific Ocean. February 1 to March 10, 1942”, 1943.

2. U.S. Naval Institute, “The Reminiscences of Admiral John S. Thach, U.S. Navy (Retired)”, 1977.

3. John B. Lundstrom, “The First Team: Pacific Naval Air Combat from Pearl Harbor to Midway”, 1984.

4. Steve Ewing, “Thach Weave: The Life of Jimmie Thach”, 2004.

 

http://midnike.livejournal.com/37296.html

Edited August 27, 2016 by Chizh

[Chizh]

«Плетёнка Тача», Часть IV

 

В ночь с 7 на 8 марта 1942 г. 4-й японский флот приступил, наконец, к ре­а­ли­за­ции отложенной из-за рейда АВ «Лексингтон» последней из за­пла­ни­ро­ван­ных опе­ра­ций первого этапа войны. Операция носила кодовое название «SR» и имела целью за­х­ват плацдармов на северо-восточном побережье принадлежавшей Австралии во­с­точ­ной части о. Новая Гвинея. К утру подразделения «специальных де­са­н­т­ных сил флота» (японской морской пехоты) захватили город Лаэ с на­хо­дя­щи­м­ся там аэродромом, а также близлежащий посёлок Саламауа с име­в­шей­ся там гаванью, после чего началась высадка пехотных и инженерно-стро­и­тель­ных под­ра­з­де­ле­ний, которые должны были вернуть в строй взлётно-посадочную полосу, подорванную отступившим в джунгли австралийским гарнизоном.

 

За два дня до этого к находящемуся в районе о. Новая Каледония 11-му оперативному соединению контр-адмирала Бра­у­на присоединилось пришедшее из Пёрл-Харбора 17-е оперативное соединение контр-адмирала Флетчера. Объединённые си­лы двух соединений, состоявшие теперь из двух эскадренных авианосцев, «Лексингтона» и «Йорктауна», 8 тяжёлых кре­й­се­ров и 14 эсминцев, планировалось использовать для второй попытки рейда на порт Рабаул, который должен был состояться 10 марта. Однако уже вечером 7 марта австралийский патрульный самолёт обнаружил японское соединение, состоящее из тран­с­пор­тов, прикрытых крейсером и несколькими эсминцами, направляющееся из Рабаула в направлении Новой Гвинеи. Спустя несколько часов австралийский гарнизон г. Лаэ доложил о начале японской высадки, а воздушная разведка обнаружила, что гавань Рабаула практически опустела. Таким образом, запланированный рейд потерял всякий смысл.

 

Поэтому уже вечером 8 марта было принято решение нанести удар не по Рабаулу, а по японским силам в рай­оне высадки на Новой Гвинее. Поскольку северная часть Соломонова моря контролировалось японскими кораблями и ави­а­ци­ей, ата­ко­в­ать решили из залива Папуа Кораллового моря. Таким образом, удар наносился с неожиданного для противника направления, не со стороны моря, а со стороны суши. На рассвете 10 марта корабли двух американских оперативных соединений прибыли в за­пла­ни­ро­ван­ную точку взлёта в 45 милях [83 км] от юго-восточного побережья Новой Гвинеи, практически «напротив» своей цели, на­хо­ди­в­шей­ся на противоположном побережье. В 07.04 авианосцы отвернули на ветер и начали подъём в воздух удар­ных групп, составивших в сумме 61 пикировщик SBD-2/3 «Донтлесс», 12 торпедоносцев TBD-1 «Девастейтор», во­о­ру­жён­ных бомбами, и ещё 13 – авиаторпедами Mark 13. Их эскорт состоял из 10 «Уайлдкэтов» с «Йорктауна» и 8 из состава 3-й ис­т­ре­би­те­ль­ной эс­кад­ри­льи с «Лексингтона». Поскольку предполагалось наличие над целью вражеских истребителей, капитан 3-го ра­н­га Джон Тач собирался впервые испытать в боевых условиях придуманный им и отработанный его эскадрильей так­ти­че­с­кий приём, бу­ду­щую «плетёнку Тача», име­н­но поэтому эскорт с «Лексингтона» и состоял из двух пар двухсамолётных звеньев.

 

 

По пути к цели не обошлось без приключений, вызванных лежащим в этой части огромного острова хребтом Оуэн-Стэ­н­ли. Средняя высота покрытой джунглями горной цепи составляла 2700 м (высшая точка 4072 м), однако близко к маршруту имелся «проход», где горы понижались до 2300 м. Всё это не представляло никаких проблем для пикировщиков и ис­тре­би­те­лей, летевших к цели на высоте 4900 м, однако вооружённым торпедами «Девастейторам» уже не хватало скороподъёмности, чтобы следовать быстро поднимающемуся рельефу, и в какой-то момент стало ясно, что они не смогут перемахнуть даже 2300 м. Командира 2-й торпедоносной эскадрильи «Лексингтона» капитана 3-го ранга Джеймса Бретта выручил его опыт по­лё­тов на планере – заметив не прикрытое облачностью плато, он направил свою эскадрилью туда, понадеявшись на восходящие воз­д­у­ш­ные потоки от прогретых солнцем джунглей внизу. Опыт его не подвёл, и перегруженные торпедоносцы смогли на­б­рать необходимую высоту и преодолеть горы.

 

Первыми в район целей прибыли 8 «Уайлдкэтов» Тача, чьей задачей было связать боем истребители противника. Однако, оглядев небо и аэродром, пилоты с удивлением обнаружили полное отсутствие какой бы то ни было вражеской авиации. От­с­ту­пи­в­шие из Лаэ австралийцы весьма качественно вывели из строя взлётно-посадочную полосу, в результате к 10 марта япон­цы едва успели привести её в порядок, но ещё не успели перебросить туда истребительную эскадрилью, а обеспечить по­с­то­ян­ное прикрытие с воздуха из расположенного в 345 милях [640 км] Рабаула было проблематично. Ввиду отсутствия воз­ду­ш­ных це­лей, американские истребители занялись наземными. Джон Тач разделил группу, отправив одну четвёрку к Лаэ, а сам с дру­гой направился к Саламауа. Целями истребителей стали позиции японских зениток, что могли создать проблемы ударным са­мо­лё­там. Посредством лёгких 30-фн [13,6 кг] авиабомб и штурмовки из 12,7-мм пулемётов зенитный огонь с берега был по­дав­лен, после чего истребители Тача, поддержанные прибывшими 10 «Уайлдкэтами» с «Йорктауна» занялись по­да­в­ле­ни­ем ПВО на­хо­ди­в­шихся в заливе Хуон кораблей и судов.

 

 

Внезапно выяснилось, что японская авиация в районе высадки всё же имелась – гидроавиатранспорт «Киёкава-Мару» ус­пел запустить стоявший на катапульте лёгкий разведывательный гидроплан «Накадзима» E8N-1 «Дэйв», который сразу же рва­ну­л­ся в бой. Пилот маленького, но гордого биплана с тканевой обшивкой и вооружением из пары 7,7-мм пулемётов успел об­стре­лять отбившийся от строя «Девастейтор» и увернуться от погнавшейся за ним пары «Донтлессов», после чего не при­ду­мал ни­че­го лучше, чем атаковать четвёрку «Уайлдкэтов», кошмаривших в тот момент лёгкий крейсер «Юбари». Командир 3-го ди­ви­зи­о­на 3-й истребительной капитан-лейтенант Ноэл Гейлер выполнял очередной штурмовой заход, когда перед ним воз­ник японский самолёт. Несколько секунд пилот пытался понять, не мерещится ли ему это чудо с поплавками, затем слегка при­под­нял нос и расстрелял маячивший перед ним биплан, после чего продолжил штурмовку крейсера.

 

Палубные самолёты уже начали строиться для возвращения на авианосцы, когда на сцене появилась помощь от армии и со­ю­з­ни­ков в виде 8 тяжёлых бомбардировщиков армии США «Боинг» B-17 «Летающая крепость», прилетевших с авиабазы в Та­у­н­с­ви­л­ле в северо-восточной Австралии (1400 км), а затем 8 средних бомбардировщиков Австралийских Королевских ВВС «Локхид» А-28/29 «Гудзон» из столицы австралийской Новой Гвинеи Порт-Морсби (300 км). В тех же тепличных условиях, что и палубные ударники, они вывалили свой боекомплект, после чего рейд можно было считать законченным. Потери ата­ку­ю­щих составили один сбитый «Донтлесс», плюс ещё 2 получивших повреждения пикировщика не стали рисковать, садясь на ави­а­нос­цы, а предпочли уйти на аэродром в Порт-Морсби. С потерями противника обстояло, как всегда, несколько сложней:

 

 

Гидроавиатранспорт «Киёкава-Мару» пытается уйти от бомб американских TBD-1 «Девастейтор». Залив Хуон, 10 марта 1942 г.

 

На счастье японцев к 10 марта практически весь личный состав и бóльшая часть предметов снабжения были уже вы­гру­же­ны с транспортов на берег, поэтому потери оказались гораздо ниже (130 человек убитыми и 245 ранеными), чем могли быть, слу­чись американский рейд хотя бы днём ранее. С большой долей вероятности можно предположить, что будь на месте аме­ри­кан­с­ких палубников их японские коллеги в таких же количествах, то вряд ли в заливе Хуон на плаву осталось бы вообще хоть что-ни­бу­дь, но для американской авиации начального периода Тихоокеанской войны и этот результат можно было счи­тать большим ус­пе­хом, особенно на фоне сокрушительных поражений на других фронтах. Напомню, что именно в те дни Им­пе­ра­тор­ский флот завершил разгром военно-морских сил ABDA, а японская армия заняла столицу голландской Ост-Индии Батавию, гла­в­ный порт острова Ява – Сурабая, а также столицу и главный порт Бирмы – Рангун.

 

Поскольку основная цель данного рейда – срыв японской высадки на северо-восточное побережье Новой Гвинеи – так и не была достигнута, Главнокомандующий Тихоокеанским флотом США адмирал Честер У. Нимиц считал его менее удачным, чем предыдущие удары по Маршалловым островам и островам Гилберта, а также острову Маркус и атоллу Уэйк. Однако его мнение не разделял президент США Франклин Д. Рузвельт, охарактеризовавший этот рейд в письме к премьер-министру Ве­ли­ко­бри­та­нии Уинстону С. Черчиллю как «лучшее, что нам удалось пока сделать». И как показали дальнейшие события, по­ли­тик, как ни странно, просчитал (или угадал) стратегические последствия лучше, чем военный.

 

Рейд на Лаэ и Саламауа (равно как и отменённый рейд на Рабаул) очень наглядно продемонстрировали японцам уя­з­ви­мость и важность юго-восточного сегмента их «оборонительного периметра», благодаря чему командующему 4-м «южным» фло­том вице-ад­ми­ра­лу Сигэёси Иноуэ удалось убедить Генштаб Императорского флота на втором этапе войны сосредоточить усилия прежде все­го на этом участке, что впоследствии привело к измотавшим Императорские флот и армию боям за Со­ло­мо­но­вы острова, Но­вую Гвинею и острова Бисмарка. Другим важным последствием стал отказ японцев от авантюрных высадок без ави­а­ци­о­н­но­го при­к­ры­тия. Во многом, именно полученный у Новой Гвинеи урок помог вице-адмиралу Иноуэ выбить для прикрытия сле­ду­ю­щих десантных операций – высадок в Порт-Морсби и на о. Тулаги – целых три авианосца. Один из которых, «Сёхо», в ре­зу­ль­та­те был потоплен, а два других, «Сёкаку» и «Дзуйкаку», не смогли принять участие в сражении при Мидуэе, где их при­сут­с­т­вие мо­г­ло бы стать решающим фактором.

 

 

Между тем, Америке срочно требовались победы и герои. Поэтому сразу же после поступления сведений о рейде на Лаэ и Са­ла­ма­нуа газеты в странах союзников (включая советские) вышли с заголовками и текстами, не совсем соответствующими дей­с­т­ви­тель­нос­ти, а на пилотов-участников всех шести авианосных рейдов февраля-марта 1942 г. (а вскоре и рейда Дулиттла на Япо­н­с­кие острова) пролился дождь наград. Пилоты 3-й истребительной не стали здесь исключением, из 18-ти лётчиков, учас­т­во­вав­ших в боевых вылетах, награды получили 15:

 

 

Первое, что бросается здесь в глаза – более половины пилотов эскадрильи всё ещё составляли люди, после звания которых ука­за­на аббревиатура «USN». То есть, кадровые офицеры ВМС США. Уже к середине 1942 г. подобное стало невозможным – у подавляющего большинства пилотов к тому времени после звания следовала аббревиатура «USNR», где последняя буква оз­на­ча­ла «резервист». Причины, по которым старший лейтенант Эдвард О'Хара был удостоен высшей награды страны, пояснений, думаю, не требуют (хотя сам О'Хара против этого активно возражал). Иначе обстоит с командиром 3-го дивизиона капитан-лейтенантом Ноэлом Гейлером – если все остальные пилоты получили награды за бой 20-го февраля, то он был единственным, кто получил сразу два Военно-морских креста, вто­рой отдельно за действия во время рейда на Лаэ-Саламануа, причём отнюдь не за сбитый им «Дэйв» (несчастный биплан в на­г­ра­д­ных документах даже не упоминается), а за грамотно организованную шту­р­мо­в­ку кораблей противника.

 

Не получили на­г­рад ведомый О'Хары старший лейтенант Мэрион Дюфило, у которого в самый неподходящий момент от­ка­за­ли пулемёты, а так­же оба сбитых пилота. Что очень наглядно демонстрирует подход капитана 3-го ранга Тача, пи­сав­ше­го представления на сво­их подчинённых: награды только за результат, даже если тебя сбили или ранили (особенно, если это слу­чи­лось в результате твоей собственной гру­бой оши­б­ки), или ты даже погиб, но не внёс при этом вклада в общее дело – это твои проблемы, ордена за это не положены. Подход спорный, но дающий представление о системе ценностей данного офицера.

 

Франклин Д. Рузвельт и Эдвард Г. О'Хара с супругой в Белом доме на церемонии вручения ему высшей награды США, Медали Почёта. Одновременно с присвоением награды О'Хара был повышен в звании сразу на два ранга, до капитана 3-го ранга, но на фотографии он пока со знаками различия старшего лейтенанта (Lieutenant, junior grade). Вашингтон, 21 апреля 1942 г.

 

26 марта 1942 г. АВ «Лексингтон» вернулся в Пёрл-Харбор и встал в док для срочного переоборудования, с корабля пла­ни­ро­ва­лось демонтировать все четыре двухорудийные башни 203-мм орудий главного калибра, усилив взамен его ПВО среднего и ближнего радиуса действия. К тому времени «родная» 2-я истребительная эскадрилья «Лексингтона» закончила пе­ре­по­д­го­тов­ку и должна была вернуться на своё законное место, а 3-я истребительная капитана 3-го ранга Тача опять оказалась «без­ло­ша­д­ной», и в отношении наиболее подготовленного и результативного на тот момент истребительного подразделения ВМС США на­ча­л­ся про­цесс, который в случае техники обычно называют «каннибализацией».

 

2-я истребительная за время нахождения в Пёрл-Харборе уже была частично раздёргана, кроме того её было решено уве­ли­чить до 21 машины (с одним резервным пилотом), поэтому 12 апреля 1942 г. ей были переданы 12 пилотов и 56 человек те­х­ни­че­с­кого состава, а также все оставшиеся «Уайлдкэты» 3-й истребительной, и через три дня АВ «Лексингтон» ушёл в поход, из которого он уже не вернётся. Заместитель Тача, капитан 3-го ранга Дональд Лавлейс ушёл на повышение – его назначили ко­ма­н­ди­ром формирующейся 10-й разведывательной эскадрильи. Какое-то время обязанности заместителя исполнял Эдвард О'Ха­ра, но вскоре он отбыл в Вашингтон получать свою Медаль Почёта, а затем участвовать в агитационных мероприятиях по стра­не. Ещё трёх пилотов забрали в качестве инструкторов, а взамен эскадрилья получила новенькие «Грумманы» следующей мо­де­ли F4F-4. В результате сложилась странная ситуация: в подразделении имелся 21 истребитель и 1 (один) пилот, он же ко­ма­н­дир эскадрильи капитан 3-го ранга Джон Тач. Обещанное пополнение из 14 свежих выпускников лётной школы, из которых пре­д­с­то­яло воссоздать эскадрилью практически с белого листа, всё не прибывало, поэтому Тачу не оставалось ничего, кроме как лично облетать все полученные машины.

 

 

Отдельной проблемой были сами новые самолёты. Как хорошо знал на личном опыте капитан 3-го ранга Джон Тач, важ­ней­шие лётно-технические характеристики (скороподъёмность, приёмистость, минимальный радиус виража, а также боевая да­ль­н­ость) «Уайлдкэтов» один раз уже серьёзно просели после увеличения веса машины из-за добавления бронеспинки и пе­ре­д­них бронещитков, а также протектированных баков. Он также успел познакомиться с прототипом XF4F-4, от­ли­ча­в­шим­ся от привычной «тройки» пока только наличием складывающихся по хитрой «Груммановской» схеме плоскостей, причём на про­то­ти­пе узлы складывания были снабжены гидравлическим приводом. Убедившись в том, насколько ухудши­ли ЛТХ ма­ши­ны дополнительные 136 кг веса (в результате чего взлётная масса машины увеличилась до 3515 кг), командир 3-й ис­т­ре­би­тель­ной стал одним из тех, кто настойчиво рекомендовал убрать для сокращения веса механизацию складывания плоскостей и на­с­та­и­вал на предельной взлётной массе истребителя не более 3400 кг при двигателе имеющейся мощности.

 

Их усилия не пропали даром, и на серийных F4F-4 плоскости складывались уже вручную, однако взамен родная про­мы­ш­лен­ность подкинула американским пилотам-истребителям другую... назовём это проблемой, чтобы не употреблять слова «по­д­ля­н­ка». С самого начала производства «Уайлдкэты» по­с­та­в­ля­лись Великобритании, где получили название «Мартлет Mk I». Строго говоря, на вооружение Королевских ВВС они поступили да­же раньше, чем в ВМС или морскую пехоту США. По­с­ко­ль­ку в начале войны британцы применяли эти истребители прежде все­го для задач ПВО (с береговых аэродромов или эс­к­о­р­т­ных авианосцев), то в процессе постройки второй партии из 100 самолётов они захотели привести их в соответствие со своей ко­н­цеп­ци­ей машин этого класса: «как можно больше стволов» (достаточно вспомнить во­о­ру­же­ние «Ха­р­ри­е­ров» и «Спитфайров»).

 

Шесть экспортных «Мартлет Mk II» с опознавательными знаками Королевских ВВС выстроены таким образом, чтобы наглядно продемонстрировать заказчику насколько эффективно складывающиеся плоскости позволяют экономить место на палубе.

 

Компания «Грумман» пошла навстречу их пожеланиям, и следующая экспортная модель «Мартлет Mk II» кроме скла­ды­ва­ю­щих­ся крыльев получила ещё и увеличенное с 4 до 6 пулемётов калибра 12,7-мм вооружение. А затем, да­бы не делать два раз­ных типа плоскостей (одни союзникам, другие «для себя»), данная экспортная модель была фак­ти­чес­ки навязана Уп­ра­в­ле­нию аэро­на­в­ти­ки Ми­ни­с­те­р­ства ВМС США как F4F-4. Главным аргументом стало то, что британцы, ведущие войну аж с 1939 г., всяко лучше разбираются в том, ка­ким дол­жен быть морской истребитель. Мнением американских пилотов, ожидавших, что они получат обещанный «F4F-3, но со складывающимися крыльями» никто поинтересоваться не удосужился, по­э­то­му не­у­ди­ви­тель­но, что те отреагировали на подобное «сокращение издержек производства» (за их счёт) резко отрицательно.

 

Само по себе увеличение веса секундного залпа – вещь хорошая, хотя тот же Джон Тач не уставал повторять, что «если пи­лот не в состоянии попасть из четырёх стволов, то ему хоть восемь поставь...» Однако в случае F4F-4 увеличение количества стволов из-за весовых и компоновочных проблем привело к заметному уменьшению общего боекомплекта (с 1800 до 1440 па­т­ро­нов), в результате боекомплект на ствол уменьшился с 450 патронов (34 сек. огня) до 240 патронов (18 сек.). И если в случае истребителя ПВО, работающего недалеко от своего аэродрома или эскортного авианосца, как использовали их британцы, это не являлось проблемой – он в любой момент мог сесть и перезарядиться – то для палубных истребителей, прикрывавших уда­р­ные самолёты в сотне миль от своей полётной палубы, это означало серьёзное падение боевых возможностей.

 

Размещение пулемётов и патронных контейнеров в правой плоскости «Грумман» F4F-3 (слева) и F4F-4 (справа). В случае F4F-4 люки патронных контейнеров перенесены на нижнюю поверхность крыла, а сверху оставлены лишь лючки для доступа к лентам.

 

Не менее серьёзной проблемой стало увеличение взлётной массы до 3617 кг, то есть уже на 217 кг больше «приемлемого ма­к­си­му­ма», определённого пилотами. В результате если максимальная скорость по сравнению с F4F-3 просела не­зна­чи­те­ль­но, то практическая скороподъёмность на высотах до 5000 м упала с 746 м/мин до 457 м/мин, а на бóльших высотах падение было ещё более радикальным. Опробовавшие первыми новую машину пилоты 6-й истребительной эскадрильи АВ «Эн­те­р­прайз» не скупились на эпитеты, сравнивая её манёвренность и динамические характеристики с устаревшим TBD-1 «Де­ва­с­те­й­тор» с по­д­ве­шен­ной торпедой. Но это было ещё не всё. Максимальная дальность уменьшилась с 817 миль [1513 км] до 721 ми­ли [1336 км], а ещё хуже обстояло с практическим боевым радиусом. С полным боекомплектом и полными баками (545 лит­ров) он упал до всего 105 миль [194,5 км] – из расчёта 20 мин. прогрева двигателя, взлёта на полной тяге, набора высоты 5000 м и полёта в оба ко­н­ца на 60% мощности, плюс 20 мин. боя на полной мощности. Словом, единственным достоинством новой мо­де­ли «Уай­л­д­кэ­та» стала возможность в полтора раза – с 18 до 27 машин – увеличить истребительные эскадрильи аме­ри­ка­н­ских авианосцев.

 

Продолжение следует, а желающие поддержать трудовым рублём, баксом или шекелем :) – могут сделать это здесь.

 

Использованная литература:

1. Bureau of Aeronautics, “Airplane Performance Data. Model: F4F-3”, August 14, 1942.

2. Bureau of Aeronautics, “Airplane Performance Data. Models: F4F-4, FM-1”, July 1, 1943.

3. Office of Naval Intelligence, “Early Raids in the Pacific Ocean. February 1 to March 10, 1942”, 1943.

4. U.S. Naval Institute, “The Reminiscences of Admiral John S. Thach, U.S. Navy (Retired)”, 1977.

5. John B. Lundstrom, “The First Team: Pacific Naval Air Combat from Pearl Harbor to Midway”, 1984.

6. Steve Ewing, “Thach Weave: The Life of Jimmie Thach”, 2004.

http://midnike.livejournal.com/38468.html

Edited September 26, 2016 by Chizh

[Chizh]

«Плетёнка Тача», Часть V

 

19 апреля 1942 г. капитан 3-го ранга Джон Тач наконец обзавёлся первым под­чи­нё­н­ным, это был только что выпущенный из лётной школы лейтенант Роберт Дибб. В обычной обстановке командир эскадрильи вряд ли смог бы уделять столько вре­ме­ни одному-единственному новичку, но поскольку других пока не было, он пло­т­но занялся его индивидуальной подготовкой. Спустя неделю в 3-й истребительной появилось ещё два лётчика, представители сравнительно малочисленной ка­те­го­р­ии пилотов американской морской авиации, принадлежащей не к офицерскому, а к ста­р­ши­н­скому и мичманскому составу, так называемых NAP (Naval Aviation Pilot), ми­ч­ма­ны Дойл Барнс и Том Чик, уже ус­пе­в­шие получить боевой опыт на АВ «Эн­тер­п­райз» в ходе недавнего рейда Дулиттла.

 

Четыре пилота – это уже два звена. Теперь командир 3-й истребительной получил возможность учить своих подчинённых не только пилотажу, «укороченным» посадкам и своей любимой стрельбе «по конусу», но и отрабатывать тактические при­ё­мы, включая придуманную им «траверзную оборонительную позицию». Для этого, правда, пришлось привлекать «спарринг-партнёров», пару армейских «Кёртис» P-36 «Хок» с авиабазы Уиллер. С их начальством Тач «расплачивался», одалживая ар­ме­й­цам флотский самолёт с конусом для отработки стрельбы с упреждением. В дополнение к подготовке личного состава, Джо­на Тача, как самого опытного пилота-истребителя из имевшихся тогда в Пёрл-Харборе (а также бывшего лётчика-ис­пы­та­теля), загрузили ещё одной важной задачей.

 

Командир 3-й истребительной эскадрильи со своими новыми пилотами (а также двумя временно прикомандированными пилотами пикировщиков SBD «Донтлесс»). Слева направо: мичман Т. Чик, мичман Д. Барнс, старший лейтенант Н. Бергер (SBD), лейтенант Р. Дибб, капитан 3-го ранга Дж. Тач, старший лейтенант Ч. Конэстер (SBD). Пёрл-Харбор, начало мая 1942 г.

 

Ещё 26 апреля командующий ави­а­но­с­ны­ми силами Тихоокеанского флота вице-адмирал Фредерик У. Хэлси, убе­ди­в­ши­й­ся в том, насколько просела дальность полёта новой модели «Уайлдкэта», отправил командованию ВМС и Управлению аэ­ро­на­в­ти­ки письмо о необходимости ускорения разработки подвесного бака для этой машины. Поскольку на оперативность ро­д­ной промышленности особой надежды не было, в Пёрл-Харборе решили разобраться с этой проблемой собственными си­ла­ми. Менее чем за 10 дней специалисты из авиаремонтной мастерской авиабазы разработали и изготовили опытные образцы 44-галонного (166,5 л) подвесного бака. С 9 по 20 мая капитан 3-го ранга Тач провёл серию испытаний нового оборудования, вклю­ча­в­шую взлёты и посадки с баком, переключение в полёте с подвесного бака на встроенные и обратно, а также сброс в раз­ли­ч­ных условиях. Конструкция была им оценена как удовлетворительная и требующая срочного запуска в производство.

 

20 мая эскадрилья получила, наконец, давно обещанное пополнение в виде 7 молодых лейтенантов из того же выпуска, что и Роберт Дибб. Несмотря на то, что ещё с начала 1941 г. курс подготовки был сокращён с 12 до 7 месяцев (из которых со­б­с­т­ве­н­но учёба составляла 6), молодые пилоты морской авиации того периода к моменту завершения базового курса и получения зва­ния имели порядка 200 часов налёта, а отобранные в палубную авиацию проходили ещё и дополнительный курс «уси­ле­н­ной авианосной подготовки» (Advanced Carrier Training), включающий в себя ещё 75-100 часов учебного налёта. Цифры до­с­та­то­ч­но внушительные, однако по стандартам Джона Тача требовалось ещё не менее 80 учебных лётных часов в составе под­ра­з­де­ле­ния для того, чтобы научить их пилотированию незнакомых самолётов «первой линии» (а не устаревших би­п­ла­нов, на ко­то­рых они учились) и посадкам на авианосец, подтянуть стрелковую подготовку, а также обучить азам командной тактики.

 

Устаревшие «Грумман» F2F и F3F, на которых будущие пилоты-истребители летали в ходе «усиленной авианосной подготовки» в 1942 г.

 

Для начала командир 3-й истребительной сосредоточился на ознакомлении молодых пилотов с новой моделью «Уай­л­д­кэ­та» и обучении их стрельбе с упреждением, которую он считал самым важным элементом подготовки. До прибытия за­ка­н­чи­ва­ю­щей ремонт и модернизацию «Саратоги» оставалось совсем немного времени (оно ожидалось в середине июня), поэтому Джон Тач очень рассчитывал, что ему вернут «одолженных» на «Лексингтон» опытных пилотов его первого состава, совместно с которыми можно будет привести молодое пополнение в более или менее боеспособное состояние, восстановив таким об­ра­зом 3-ю истребительную, как боевую единицу. Однако люди предполагают, а война располагает.

 

4-8 мая 1942 г. в расположенном между Австралией и Новой Гвинеей Коралловом море произошло первое в военно-мо­р­с­кой истории сражение авианосцев. Впоследствии это сражение будет справедливо расценено как стратегическая победа аме­р­и­ка­н­с­ких сил, но на момент его окончания оценки были далеко не так однозначны. С одной стороны, главная задача – срыв за­х­ва­та японцами столицы австралийской Новой Гвинеи, Порт-Морсби – была выполнена, и это был первый успех подобного ро­да с начала войны, однако достигнуто это было ценой потерь, серьёзно превышающих потери противника. Американские опе­ра­ти­в­ные соединения потеряли эскадренный авианосец «Лексингтон», танкер «Неошо» и эсминец «Симс», таким образом су­м­ма­р­ный тоннаж потопленных за эти четыре дня кораблей ВМС США более чем втрое превысил аналогичный показатель по­те­ря­н­ных япо­н­ца­ми лёгкого авианосца «Сёхо», устаревшего эсминца «Кикудзуки» и трёх тральщиков (45 000 т против 13 000 т). И это не счи­тая повреждений, полученных авианосцем «Йорктаун» от прямого попадания и близких промахов авиабомб, а та­к­же потери 67 (то есть более половины из имевшихся на обоих авианосцах) палубных самолётов и 656 человек личного состава.

 

Один из взрывов на борту CV-2 «Лексингтон» (на горизонте виден CV-5 «Йорктаун»). Коралловое море, 8 мая 1942 г.

 

Среди этих потерь были и четверо пилотов 3-й истребительной из числа прикомандированных к «Лексингтону». А во­се­мь оставшихся (плюс трое из состава 2-й истребительной) по не совсем понятным причинам были вместе с остальным снятым с «Ле­к­с­и­н­г­то­на» экипажем доставлены в Нумеа (о. Новая Каледония), посажены на транспорты и 19 мая 1942 г. отправлены на за­па­д­ное побережье США, а не в Пёрл-Ха­р­бор, где назревал серьёзный дефицит опытных пилотов-истребителей. Од­но­в­ре­ме­н­но с этим все три оставшихся на Тихом оке­а­не американских авианосца – «Энтерпрайз», «Хорнет» и повреждённый «Йор­к­та­ун» – были срочно отозваны из юж­ной части оке­а­на в Пёрл-Харбор. Хотя к тому моменту Главкому Тихоокеанского флота ад­ми­ра­лу Честеру Ни­ми­цу ещё не удалось убедить командование ВМС в том, что согласно данным его разведотдела следующий удар японцы на­не­сут не на юге, а в районе Гавайев, он, тем не менее, уже начал стягивать силы для отражения этого удара.

 

26 мая 1942 г. 16-е оперативное соединение вице-адмирала Хэлси, построенное вокруг авианосцев «Энтерпрайз» и «Хо­р­нет», прибыло в главную базу Тихоокеанского флота для того, чтобы срочно попополнив припасы уже через двое суток опять выйти в море, теперь под командованием контр-адмирала Рэймонда Спрюэнса, заменившего заболевшего Хэлси. 27 мая до Пёрл-Харбора добралось 17-е оперативное соединение контр-адмирала Фрэнка Флетчера, и оставлющий за собой след из ма­зу­та «Йорктаун» был сразу же направлен в сухой док №1, где уже были выставлены кильблоки. К вечеру док был осушен и спе­ци­а­ли­с­ты начали обследование повреждений. Прибывший в док адмирал Честер Нимиц выслушал диагноз своего начальника службы судоремонта капитана 2-го ранга Пфайнстега о том, что на ремонт потребуется более месяца, после чего спокойным го­ло­сом проинформировал присутствующих, что корабль должен выйти в море через трое суток. Присутствующим не ос­та­ва­лось ничего, кроме ответа «Есть, сэр!»

 

Ремонт авианосца CV-5 «Йорктаун» в сухом доке №1. Пёрл-Харбор, 29 мая 1942 г.

 

Однако была ещё одна проблема – авиагруппа «Йорктауна» пребывала в ещё худшем состоянии, чем сам корабль, а ед­и­н­с­т­ве­н­ным оставшимся в Пёрл-Харборе резервом пилотов и самолётов были находившиеся в стадии комплектования три па­лу­б­ные эскадрильи для «Саратоги». Наиболее потрёпанные 5-я разведывательная и 5-я торпедоносная эскадрильи «Йорктауна» бы­ли заменены 3-й бомбардировочной и 3-й торпедоносной с «Саратоги». 5-ю бомбардировочную заменять было нечем, по­э­то­му она была оставлена на авианосце, пополнена и временно переименована в 5-ю разведывательную. Но сложней всего было с 42-й истребительной «Йорктауна». На момент прибытия в Пёрл-Харбор в ней насчитывалось 19 F4F-3, включая несколько машин с «Лексингтона», и 18 пилотов с довоенной подготовкой и боевым опытом, из которых 9 были кадровыми офицерами. В то время как 3-я истребительная капитана 3-го ранга Тача, как мы помним, на тот момент состояла из 21 новенького F4F-4 и 11 пилотов, 8 из которых всего пару месяцев назад были выпущены из лётной школы.

 

Из всего этого нужно было создать истребительную эскадрилью нового штата, складывающиеся плоскости F4F-4 по­з­во­ля­ли увеличить их количество на эскадренном авианосце с 18 до 27 самолётов, а опыт Кораллового моря наглядно показал, что истребителей много не бывает. Логичней всего было бы переоснастить новыми самолётами 42-ю истребительную, до­у­ко­м­п­лек­то­вав её новичками. Но поскольку ни один из пилотов этой эскадрильи никогда не летал на F4F-4, а времени на сколь-нибудь серьёзное знакомство с новой машиной не оставалось, то было принято довольно неоднозначное решение. Командир 42-й и его заместитель, как и Джон Тач двумя месяцами ранее, были отправлены на берег, чтобы воссоздавать свою эс­ка­д­ри­лью с нуля, а оставшиеся 16 пилотов были переведены в 3-ю истребительную капитана 3-го ранга Тача, которую пополнили не­до­ста­ю­щи­ми шестью F4F-4, только что доставленными из Штатов. Таким образом командиру 3-й истребительной пре­д­с­то­я­ло за три дня сколотить боеспособное подразделение из очень разнородного личного состава, большая часть которого была ему не­з­на­ко­ма и не имела опыта пилотирования самолётов, на которых им вскоре предстояло пойти в бой.

 

Авиамеханики обслуживают новые «Грумман» F4F-4 «Уайлдкэт» 3-й истребительной эс­к­а­д­ри­льи, одна из машин находится в про­ти­во­ос­ко­ло­ч­ном укрытии. На левом истребителе с тактическим номером F-5 во время сражения при Мидуэе будет летать мичман Том Чик и фото этого самолёта мы ещё увидим. Хорошо видны пулемётные порты, всё ещё закрытые заводской консервацией. Пёрл-Харбор, авиабаза Канэохе, 29 мая 1942 г.

 

Как ни странно, справиться с этой сложной задачей Тачу во многом помог вездесущий военно-морской бардак. Как уже упо­ми­на­лось в предыдущий части, его бывший заместитель капитан 3-го ранга Дональд Лавлейс ушёл на повышение – его на­з­на­чи­ли ко­ма­н­ди­ром формирующейся 10-й разведывательной эскадрильи, и он убыл на материк. Но после сражения в Ко­р­а­л­ло­вом море командование решило использовать опытного пилота-истребителя по его основной специальности – Лавлейса на­з­на­чили командиром 2-й истребительной эскадрильи потопленного «Лексингтона» и отправили обратно в Пёрл-Харбор, где он должен был воссоздать понёсшее потери подразделение. Однако прибыв 28 мая в главную базу Тихоокеанского флота Дональд Лавлейс обнаружил, что уцелевшие пилоты 2-й истребительной, как уже было сказано выше, в этот момент плыли во­в­се не в Пёрл-Харбор, а на западное побережье США. Самым логичным было вернуться обратно на континент, но узнав о про­б­ле­мах своего старого друга и бывшего командира капитан 3-го ранга Лавлейс вызвался на время предстоящей операции по­й­ти на понижение и вернуться на свою предыдущую должность заместителя Джона Тача.

 

Таким образом командир 3-й истребительной получил опытного пилота и командира дивизиона, а также человека, на ко­то­ро­го он мог скинуть многочисленные организационные вопросы, снабжение и прочую бумажную работу, а самому со­сре­до­то­чи­ть­ся на личном составе. В результате все прикомандированные пилоты 42-й истребительной получили возможность как ми­ни­мум облетать новую модель «Уайлдкэта». Лётчики оценили значительно возросшее качество сборки самолётов, а вот се­рь­ё­з­но просевшие лётные характеристики потяжелевшей машины их ожидаемо не порадовали, поскольку они уже на личном опыте, полученном в Коралловом море, знали на что способны японские «Зеро». Одновременно с этим, с осо­бе­н­но­с­тя­ми F4F-4 – прежде всего с его складывающимися плоскостями – были ознакомлены как авиамеханики «Йорктауна», так и палубные дис­пе­т­черы (Plane Directors) с «капитанами» самолётов (Plane Captains), которым предстояло научить своих подчинённых из па­лу­б­ной команды авианосца с этими складывающимися плоскостями работать.

 

Члены палубной команды CV-5 «Йорктаун» учатся складывать плоскости новенького «Грумман» F4F-4 «Уайлдкэт» 3-й истребительной эс­к­а­д­ри­льи. На этой машине с тактическим номером F-1 капитан 3-го ранга Джон Тач будет летать во время сражения при Мидуэе пятью днями позже. Пёрл-Харбор, авиабаза Канэохе, 29 мая 1942 г.

 

Тем временем круглосуточно работавшие на «Йорктауне» судоремонтники выполнили казавшуюся невозможной задачу, поставленную Главкомом Тихоокеанского флота. Ремонт выполнялся без каких-либо чертежей, заплатки размечали «по ме­с­ту» с помощью шаблонов из фанеры, по которым затем изготавливали их из металла. В результате уже через двое суток ко­р­пу­с­ные работы были завершены, корабль покинул сухой док и встал у стенки, где параллельно с заправкой и пополнением при­па­сов продолжился ремонт внутренних помещений, повреждённых прямым попаданием 250-кг авиабомбы. Утром сле­ду­ю­ще­го дня, 30 мая 1942 г. наскоро залатанный АВ «Йорктаун» и его эскорт в составе двух тяжёлых крейсеров и пяти эсминцев начали выход из гавани. По понятным причиным практически никто на борту этих кораблей не знал, куда направляется 17-е оперативное соединение, хотя ограниченное количество моряков слышали об оптимистично на­з­ва­нной «Удача» (Point Luck) то­ч­ке рандеву с 16-м ОС, и только командование кораблей знало, что эта точка находится в 350 милях [648 км] северо-восточней «объекта Бальза», авиабазы ВМС США на крохотном тихоокеанском атоле Мидуэй.

 

Повреждения внутренних помещения CV-5 «Йорктаун» (между 3-й и 4-й палубами в районе миделя) полученные в результате прямого попадания 250-кг бронебойной авиабомбы 8 мая 1942 кг. в ходе сражения в Коралловом море.

 

Во второй половине дня, когда соединение вышло из гавани и «Йорктаун» набрал ход, началась переброска авиагруппы. Три ударные эскадрильи перелетели на авианосец без происшествий, в случае же 3-й истребительной всё не заладилось с са­мо­го начала. Ещё на подлёте к соединению у «Уайлдкэта» старшего лейтенанта Дюрана Мэттсона заглох двигатель. Как вы­я­с­ни­лось впоследствии, персонал авиабазы Канэохе просто забыл дозаправить самолёт после учебных полётов. К счастью, пилот успел понять в чём дело, переключиться на резервный 27-галлонный [102 л] бензобак и перезапустить двигатель в воздухе. Но главные неприятности произошли уже на лётной палубе «Йорктауна». Севший первым из эскадрильи Джон Тач не успел ос­та­но­вить членов палубной команды, которые лихо сложили крылья его «Уальдкэта» ещё до того, как он успел убрать за­к­ры­л­ки. В беглом инструктаже по обращению с новой машиной об этом нюансе им попросту забыли рассказать, и в результате за­к­ры­л­ки обеих плоскостей были безнадёжно сломаны. Пулей выскочивший из кокпита командир 3-й истребительной бро­си­л­ся громко, доходчиво и не стесняясь в выражениях объяснять палубной команде, что больше так делать не надо.

 

Однако и это было ещё не самым страшным. Вскоре началась посадка третьего дивизиона. Его командир, заместитель ко­ман­ди­ра эскадрильи капитан 3-го ранга Дональд Лавлейс сел первым и вырулил за аварийный барьер, тот был опять поднят и на посадку пошла машина его ведомого, лейтенанта Роберта Эванса. Недавний выпускник лётной школы слишком опустил нос и его посадочный гак пролетел над тросами аэрофинишёров, удар шасси о палубу подбросил са­мо­лёт, и тот, что слу­ча­лось достаточно редко, перепрыгнул аварийный барьер и приземлился прямо на севшую перед ним машину. Вращающийся на ми­ни­ма­ль­ных оборотах винт оказался над кокпитом оказавшегося снизу истребителя, раздробил череп находившегося там До­на­ль­да Лавлейса и залил всё вокруг кровью из его разорванных сонных артерий. Таким образом, за считанные минуты и в пока ещё небоевой обстановке 3-я истребительная эскадрилья потеряла три самолёта и одного опытного пилота. Теперь в её со­с­та­ве имелось лишь 25 боеспособных истребителей и 27 пилотов, из которых 5 было кадровыми офицерами (4 выпускника Во­е­н­но-морского училища в Аннаполисе и один – гражданского вуза1), 20 офицеров резерва (USNR) и 2 мичмана.

 

ПИЛОТЫ 3-й ИСТРЕБИТЕЛЬНОЙ ЭСКАДРИЛЬИ (НА 4 ИЮНЯ 1942 г.)

 

 

Вечером того же дня заместитель командира корабля по авиации капитан 2-го ранга Мурр Арнольд собрал командиров эс­ка­д­ри­лий и в общих чертах проинформировал их о том, что предстоит в ближайшие дни, включая разведданные о пре­д­по­ло­жи­тель­но четырёх или пяти японских авианосцах в составе соединения, которое будет наносить удар по Мидуэю. После чего командиры ввели в курс делу уже свой личный состав. В случае 3-й истребительной капитан 2-го ранга Тач планировал лично воз­г­ла­вить истребители эскорта, что будет сопровождать ударные самолёты. Поэтому особый упор в своём инструктаже он сде­лал на задачах остающихся на авианосце истребителей. А именно, защитить корабль от вражеской авиации, особенно тор­пе­до­ноцев, «любой ценой, включая таран». В этом месте пилоты-новички заулыбались, решив что «старик» таким образом про­сто накручивает их перед боем, однако улыбки пропали, когда они увидели лица своих старших коллег, уже имевших воз­мо­ж­ность убедиться в убийственной эффективности японских палубных ударных самолётов в Коралловом море. В том, что всё предельно серьёзно их окончательно убедила подробная лекция командира на тему «как грамотно таранить торпедоносец».

 

1 Cтарший лейтенант Артур Брассфилд, сбивший при Мидуэе 6 самолётов противника. До поступления в авиацию ВМС работал шко­ль­ным учителем. Никого не напоминает, кстати? :)

 

 

 

Продолжение следует, а желающие поддержать трудовым рублём, баксом или шекелем :) – могут сделать это здесь.

 

 

Использованная литература:

1. U.S. Naval Institute, “The Reminiscences of Admiral John S. Thach, U.S. Navy (Retired)”, 1977.

2. John B. Lundstrom, “The First Team: Pacific Naval Air Combat from Pearl Harbor to Midway”, 1984.

3. Tom Cheek, “The Ring of Coral”, 1999.

4. Interview with Cmdr. Tom Cheek, “Internet Modeler”, 2002.

5. Steve Ewing, “Thach Weave: The Life of Jimmie Thach”, 2004.

http://midnike.livejournal.com/39947.html

Edited November 28, 2016 by Chizh

[Chizh]

«Плетёнка Тача», Часть VI

 

Между тем 17-е оперативное соединение продолжало идти на север, а личному со­с­та­ву 3-й истребительной за оставшиеся до встречи с противником дни ещё пре­д­с­то­яло привести в порядок свою матчасть. Капитан 3-го ранга Тач успел лич­но об­ле­тать первые 21 из поступивших в его рас­по­ря­же­ние F4F-4, однако последние 6 бы­ли переданы эскадрильи в самый по­с­ле­д­ний мо­ме­нт. Ещё хуже обстояло с во­о­ру­жением – из-за недостатка техсостава оно было при­ве­де­но в полный порядок лишь на четвёрке, которую Тач использовал для стрелковой подготовки. При этом на половине самолётов пулемётные порты в плоскостях были вообще всё ещё за­к­ры­ты за­во­д­с­кой кон­се­р­ва­цией, а их «Браунинги» были всё ещё в заводской смазке, и их тре­бо­ва­лось при­ве­с­ти в боевое состояние и пристрелять.

 

Поскольку методика пристрелки и сведения пулемётов в условиях сравнительно короткой лётной палубы авианосца не­да­в­но вызвала много вопросов, то остановимся на ней поподробней. Мероприятие начиналось с того, что на расположенной в ко­р­ме платформе посадочного сигнальщика (Landing Signal Officer) поднимался штатный ветрозащитный экран из брезента, на­тя­ну­того на металлическую раму, на который со стороны носа крепилась специальная мишень для «холодной пристрелки». Стандартная дистанция сведения стволов американских палубных истребителей равнялась 1000 футов [305 м], и в идеале при­с­т­ре­л­ку следовало вести именно с этой дистанции в одну точку, однако полная длина по­лёт­ной палубы авианосцев типа «Йор­к­таун» составляла «всего» 244,5 метров, поэтому на мишени было три метки – це­н­т­раль­ная для прицела и расположенные на спе­ци­а­ль­но вычисленном расстоянии от неё боковые для крыльевых пу­ле­мё­тов. По­с­коль­ку на F4F-4 все стволы имели оди­на­ко­вый калибр и баллистику, то этого было достаточно, в случае же вооружения раз­ных калибров мишень была сложней и метки для разных типов стволов находились на разной высоте.

 

 

Затем кормовая часть левого борта авианосца освобождалась от запаркованных самолётов, и на расстоянии 200 футов [61 м] от мишени и но­с­ом к ней устанавливался истребитель. С помощью снабжённой домкратом тележки для авиабомб хвост ма­ши­ны под­ни­ма­л­ся до такой высоты, чтобы стволы пулемётов оказались в горизонтальном положении, после чего весь са­мо­лёт вручную «на­во­ди­л­ся» уже по горизонту прицелом в центральную метку мишени и фиксировался колодками и найтовами. По­с­ко­ль­ку встроенное вооружение по определению не имело собственных прицельных приспособлений, то далее в стволы пары са­мых дальних от фюзеляжа пу­ле­мё­тов со стороны дульных срезов вставлялись приборы для «холодной пристрелки» (Bore Sig­h­t­er, то есть бу­к­ва­ль­но «дульный прицел»), которые представляли из себя оптические прицелы малой кратности с пе­ри­с­ко­пи­че­с­ки­ми оку­ля­рами, со­о­с­но смо­н­ти­ро­ван­ные на стержнях диаметра, равного калибру ствола, в данном случае – 12,7-мм. Один из ору­жей­ни­ков смо­т­рел в этот прицел и от­да­вал команды находящемуся на крыле напарнику, который с помощью фи­к­си­ру­ю­щих винтов наводил пу­ле­мёт в со­о­т­ве­т­с­т­ву­ю­щую – левую или правую – отметку на мишени.

 

«Холодная пристрелка» 12,7-мм пулемётов истребителя «Рипаблик» P-47 «Тандерболт» с помощью универсального комплекта Mark I.

В комплекте имелись посадочные стержни для всех калибров, применявшихся в авиации США: 7,62-мм, 12,7-мм, 20-мм и 37-мм.

 

После наведения «крайних» пулемётов истребитель перемещали на дистанцию 250 футов [76 м] от мишени и таким же образом производили наводку средней пары. Внутреннюю пару наводили уже с дистанции 300 футов [91,5 м]. На этом «хо­лод­ная» пристрелка закончивалась, самолёт отгонялся в нос для уже «горячей», а его место напротив мишени занимала сле­ду­ю­щая машина. Для «горячей» пристрелки самолёт разворачивали перпендикулярно борту, пулемёты заряжали тра­с­се­ра­ми и начинали отстреливать тестовые очереди сначала парами пулемётов, а затем всей батареей, следя за тем, чтобы трассы оче­ре­дей перекрещивались точно в марке прицела истребителя. При необходимости продолжавшие сидеть на плоскостях ору­же­й­ни­ки по командам из кокпита всё теми же фиксирующими винтами корректировали наводку пулемётов. На этом этапе в ко­к­пи­те истребителя находился уже не главный оружейник, а командир одного из дивизионов, он же заместитель командира эс­к­а­д­ри­льи по вооружению, в данном случае старший лейтенант Элберт МакКаски. После приёмки им пристрелки, из чисто пси­хо­ло­ги­ческих соображений пару тестовых очередей давали выпустить пилоту данного самолёта, с тем чтобы и он лично убе­ди­л­ся, что вооружение его машины настроено должным образом. Начавшиеся 29 мая работы по приведению истребителей в бо­е­с­по­собное со­с­то­я­ние были окончательно за­ве­р­ше­ны лишь накануне сражения, к вечеру 3 июня 1942 г.

 

«Горячая» пристрелка и проверка вооружения истребителей «Грумман» F4F-4 «Уайлдкэт» на борту АВ «Рэйнджер» непосредственно перед его участием в операции «Торч», американо-британской высадке в северной Африке. Начало ноября 1942 г.

 

Между тем 17-е оперативное соединение продолжало идти на север. В 11.50 2 июня 1942 г. два «Донтлесса» с «Йор­к­та­у­на» обнаружили корабли 16-го ОС в назначенной точке «Удача» в 350 милях [648 км] северо-восточней Мидуэя, а в 16.00 на ко­ра­б­лях обоих соединений могли видеть друг друга уже визуально. Объединённые силы под общим командованием контр-ад­ми­ра­ла Фрэнка Флетчера, насчитывающие 3 эскадренных авианосца с 221 боеготовым самолётом, 7 тяжёлых и 1 лёгкий крейсер, а та­к­же 15 эсминцев, двинулись на запад. Утром 3-го июня патрульные «Каталины» с Мидуэя обнаружили в 700 милях [1300 км] к западу от атолла крупные силы японцев, которые были идентифицированы как их Транспортное соединение, которое до­л­ж­но было осуществлять собственно высадку и захват американского опорного пункта. Это ещё раз подтвердило правильность раз­вед­да­н­ных, на которых строилась американская операция. Из-за плохой видимости северо-западней Мидуэя ударное ави­а­но­с­ное соединение японцев обнаружено пока не было, однако по данным разведки оно должно было нанести удар по атоллу утром следующего дня.

 

Я не буду пересказывать весь ход сражения при Мидуэе, напомню лишь, что по первоначальному плану основной ударной силой должны были стать авиагруппы «Энтерпрайза» и «Хорнета», в то время как самолёты «Йорктауна» должны были обе­с­пе­чи­вать безопасность правого (северного) фланга объединения, а также служить оперативным резервом. Контр-адмирал Фле­т­чер очень хорошо помнил Коралловое море и больше не собирался «складывать все яйца в одну корзинку». В 05.34 4 июня 1942 г., когда на кораблях перехватили первое сообщение патрульной «Каталины» c тактическим номером 4V58 «Авианосцы про­ти­в­ни­ка», объединение находилось в 202 милях [374 км] северней Мидуэя (пеленг 013°) и двигалось на северо-восток, в точку вст­ре­чи с поднятым на рассвете с «Йорктауна» вылетом из 10 SBD-3 «Донтлесс», проводившим разведку северного 180° сектора на ди­с­та­н­цию в 100 миль [185 км]. Спустя 11 минут было перехвачено переданное открытым текстом сообщение с другой «Ка­та­ли­ны»: «Много самолётов в направлении Мидуэя, повторяю, в направлении Мидуэя». И только в 05.52 PBY-5A номер 4V58 пе­ре­да­ла первые конкретные данные о противнике: «Два авианосца и линкоры, пеленг 320, дистанция 180, курс 135, скорость 25».

 

 

На мостиках американских авианосцев быстро пересчитали эти данные, получалось, что вражеское соединение находится на пеленге 247° и дистанции 175 миль [324 км] от них, то есть за пределами просевшего боевого радиуса истребителей F4F-4 «Уа­й­л­д­кэт» и на пределе боевого радиуса TBD-1 «Девастейтор» с подвешенной торпедой. На самом деле из-за навигационной ошибки штурмана «Каталины» местоположение японского соединения было определено с погрешностью в 4° по пеленгу и 40 миль [74 км] по дальности, поэтому в действительности дистанция до американских авианосцев составляла не 175, а около 200 миль [370 км]. Однако контр-адмирал Флетчер и его штаб исходили из тех данных, что у них имелись, и в 06.07 блинкер «Йорктауна» пе­ре­дал приказ командиру 16-го оперативного соединения контр-адмиралу Рэймонду Спрюэнсу: «Следуйте на юго-запад и ата­ку­й­те авианосцы про­ти­в­ни­ка как только они будут достоверно обнаружены. Я проследую за вами сразу же после по­са­д­ки самолётов». 16-е оперативное соединение совершило разворот почти на 180° и со скоростью 25 узлов [46 км/ч] двинулось наперехват япо­н­с­ких сил. По их ра­с­счё­там начать поднимать авиагруппы в воздух следовало не ранее 07.00, когда дистанция до движущегося почти пер­пен­ди­ку­ляр­ным курсом противника сократится до хотя бы 155 миль [287 км].

 

Уже в 06.30 «Йорктаун» прибыл точку встречи, принял на борт подтвердившие отсутствие непосредственной угрозы с се­ве­ра «Донтлессы», провёл ротацию воздушного охранения, после чего также развернулся и на 25 узлах двинулся на сбли­же­ние с противником, а на лётной палубе авианосца начали выстраивать самолёты уже для ударных задач. С одной стороны контр-адмирала Флетчера очень беспокоило то, что пока были обнаружены лишь два авианосца противника при том, что по данным разведки их должно было быть 4-5, а с другой – он меньше всего хотел быть застигнутым вражеским авиаударом с палубой, заставленной самолётами. О том, что такой удар может вскоре последовать недвусмысленно говорили радиопереговоры 16-го ОС об обнаружении японского гидросамолёта-разведчика. Поэтому командир 17-го оперативного соединения принял ком­п­ро­ми­с­сное решение: оставить в резерве только одну эскадрилью пикировщиков, отправив остальные ударные силы – 17 «Дон­т­ле­с­сов» 3-й бомбардировочной и 12 «Девастейторов» 3-й торпедоносной для удара по уже обнаруженным кораблям про­ти­в­ни­ка. Взлёт этих машин начался в 08.38, то есть спустя полтора часа после ударных групп 16-го оперативного соединения.

 

На АВ «Йорктаун» идёт позиционирование ударной группы. 4 июня 1942 г., между 06.30 и 07.30, вскоре после посадки разведвылета.

 

Отдельную проблему составлял их истребительный эскорт. Первоначально капитан 3-го ранга Джон Тач планировал, что он будет организован по той же схеме, которая использовалась им 10 марта 1942 г. во время рейда на Лаэ и Саламауа на о. Но­в­ая Гвинея, то есть 8 истребителей, разбитых на два двухзвеньевых дивизиона, с тем, чтобы каждый из дивизионов имел воз­мо­ж­ность использовать придуманный Тачем тактический приём, «траверзную оборонительную позицию». От­де­ль­ным вопросом был эшелон истребителей, и во время обсуждения предстоящего вылета командиры пикировщиков и торпедоносцев, ка­пи­та­ны 3-го ранга Максвелл Лесли и Лэнс Мэсси, которым предстояло лететь на очень разных высотах – 4500 м и 450 м со­о­т­ве­т­с­т­ве­н­но – настаивали на том, что истребители должны прикрывать в первую очередь их, и у обоих имелись серьёзные аргументы. В пользу «Девастейторов» говорила их низкие тяговооружённость и манёвренность, а в пользу «Донтлессов» единственный на тот момент эмпрический опыт – так сложилось, что во время атаки вражеских авианосцев в ходе сражения в Коралловом море пикировщики понесли гораздо более тяжёлые потери, чем торпедоносцы.

 

Что касалось ударных групп «Энтерпрайза» и «Хорнета» командиры их истребительных эскадрилий, также возглавивших эскортные группы, в их случае составлявшие по 10 машин каждая, приняли решение лететь на эшелоне пикировщиков, пре­ж­де всего для того, чтобы иметь преимущество в высоте перед японскими «Зеро», которым, как все прекрасно понимали, они значительно уступают в скорости, скороподъёмности и манёвренности. Командиров 6-й и 8-й торпедоносных эскадрилий «успокоили» тем, что при непосредственной угрозе они в любой момент смогут подать условный сигнал, и истребительный эс­корт спикирует им на помощь. Но капитан 3-го ранга Тач, выслушав мнение командиров прикрываемых им эскадрилий при­нял совсем другое решение, одну четвёрку он выделил в непосредственное прикрытие торпедоносцев, а возглавляемая им вто­рая должна была находиться на эшелоне между ударными эскадрильями, с основной задачей связать боем истребители про­ти­в­ни­ка, а при необходимости – быстро оказать помощь уязвимым «Девастейторам». Ещё одним плюсом данного решения был по­с­то­я­н­ный визуальный контакт как с пикировщиками, так и с торпедоносцами, чего были лишены командиры эскортных гру­пп «Энтерпрайза» и «Хорнета».

 

Ударная группа АВ «Хорнет» незадолго перед взлётом, впереди «Уайлдкэты» истребительного эскорта. 4 июня 1942 г., около 07.00.

 

Однако, как и всякий уважающий себя военный план, данный план Тача начал сыпаться ещё задолго до столкновения с противником. Первые ударные самолёты «Йорктауна» уже начали подниматься в воздух, когда командиру 3-й истребительной сообщили, что командование решило сократить и так куцый эскорт с 8 до 6 машин. Джон Тач немедленно побежал на пост уп­ра­в­ле­ния авиацией, где попытался убедить заместителя командира корабля по авиации капитана 2-го ранга Мурра Ар­но­ль­да, что для сколь-нибудь эффективного противодействия японским истребителям ему требуется, чтобы количество «Уа­й­л­д­кэ­тов» в эскортной группе было кратно четырём, и никак иначе. Однако тот, выслушав его, сообщил, что ничем помочь не мо­жет, так как приказ исходит «с самого верха», от командования как корабля, так и соединения, которых, видимо, в последний момент опять накрыли воспоминания о Коралловом море, где совершенно не оправдала себя ставка на то, что при не­о­б­хо­ди­мости «Донтлессы» без бомбовой нагрузки могут оказать помощь истребителям хотя бы против вражеских торпедоносцев. Та­к­им образом эскортную группу было решено сократить ровно на то количество истребителей, которое оказались не­бо­е­с­по­со­б­ным в результате трагического инцедента, в котором погиб капитан 3-го ранга Дональд Лавлейс шестью днями ранее.

 

Теперь капитану 3-го ранга Джону Тачу предстояло решить, кого именно взять с собой на это «безнадёжное ме­ро­п­ри­я­тие». В качестве своего ведомого он решил оставить совсем недавнего выпускника лётной школы лейтенанта Роберта Дибба. Пу­сть у него и отсутствовал не только боевой, но и вообще какой-либо опыт, зато Тач лично занимался его лётной и стре­л­ко­вой подготовкой ещё с 19-го апреля, а посему точно знал, что ожидать от молодого напарника. Второе звено «основных сил» со­с­то­я­ло из пилотов 42-й истребительной, имевших опыт Кораллового моря и даже сбитые там самолёты противника – ста­р­ше­го лейтенанта Брэйнарда Макомбера и лейтенанта Эдгара Бассета. Командиром звена непосредственного прикрытия то­р­пе­до­но­с­цев он выбрал мичмана Тома Чика, также знакомого ему уже более месяца, оставив ему в качестве ведомого ещё одного новичка, лейтенанта Дэниела Шиди.

 

11 из 14 TBD-1 «Девастейтор» 6-й торпедоносной эскадрильи АВ «Энтерпрайз» незадолго перед вылетом. 4 июня 1942 г., около 07.30.

В килватере авианосца виден эсминец-спасатель, справа – идущий параллельным курсом тяжёлый крейсер «Пенсакола».

 

Из всех них, в отличие от «первого состава» 3-й истребительной, лишь новички Дибб и Чик имели хоть какое-то пре­д­с­та­в­ле­ние о давно разработанной командиром эскадрильи методике командных действий против превосходяшего по лётно-те­х­ни­че­с­ким характеристикам противника. Объяснять остальным было, во-первых, некогда, во-вторых – бесполезно. Поэтому пре­д­по­лёт­ный инструктаж вернувшегося от начальства и очень злого Джона Тача был предельно лаконичным: «Что бы ни слу­чи­лось, держаться вместе! Никаких игр в „одинокого волка“! Вы просто позволите себя убить, причём безо всякой пользы для ос­та­ль­ных. Ещё одно, следим, чтобы смесь была максимально обеднённой, экономим горючее. Чик, ты и Шиди держитесь пря­мо за торпедниками, метров на 300 выше. Снимаете всех, кто на них заходит. Я буду где-то на 1000 метров выше и прикрою вас от атак сверху. Всё, пошли!»

 

Взлёт ударной группы «Йорктауна» в тот день был организован гораздо толковей, чем аналогичные мероприятия на «Эн­те­р­прайзе» и «Хорнете». С одной стороны, задачу упрощало то, что требовалось поднять в воздух на одну эскадрилью меньше, но гораздо важней был выбор схемы взлёта, по поводу которой, в отличие от японцев с их чётко проработанными сценариями для соединений и объединений*, решение тогда принималось исключительно командиром каждого конкретного аме­ри­ка­н­с­кого авианосца и его заместителем по авиации. В случае авианосцев 16-го ОС схемы были несколько разными, но объединяло их то, что в обоих случаях первыми в воздух поднимали самые лёгкие самолёты, а также использовался принцип «от­с­ро­чен­ного отбытия» (deferred departure). То есть взлетевшие с «первой палубы» машины должны были, сжигая драгоценное горючее, нарезать круги над соединением, дожидаясь взлёта второй партии, и отбыть к цели уже все вместе. В случае же «Йорктауна» использовался метод «сбора на марше» и «экономичная» схема взлёта, отработанные во время рейда на Лаэ и Саламауа.

 

Взлёт F4F-4 «Уайлдкэт» с АВ «Йорктаун». Утро 4 июня 1942 г

 

Первыми с «Йорктауна» поднялись 17 «Донтлессов» 3-й бомбардировочной капитана 3-го ранга Максвелла Лесли и на­ча­ли набор высоты до эшелона 4500 м. Следом за ними взлетели 12 «Девастейторов» 3-й торпедоносной капитана 3-го ранга Лэн­са Мэсси и сразу легли на боевой курс. Набрав высоту, пикировщики отправились за торпедоносцами, и благодаря пре­и­му­ще­ству в крейсерской скорости (120-130 узлов против 90-100 узлов) нагнали их уже на маршруте. В это время на лётную палубу бы­ли подняты самолёты 3-й истребительной, часть из них усилила боевое охранение, а эскортная шестёрка под ко­ма­н­до­ва­ни­ем Джона Тача также набрала высоту и на крейсерской скорости в 130-140 узлов отправилась за двумя предыдущими гру­п­па­ми. Благодаря этому эскортные истребители значительную часть маршрута смогли пролететь экономя горючее: по пря­мой, а не «змейкой», к которой они вынуждены были прибегнуть, нагнав более тихоходные ударные самолёты. Эта методика тре­бо­вала гораздо более сложной, чем в случае «отсроченного отбытия», координации, однако её пре­и­му­ще­с­т­ва были налицо. Уд­а­р­ная группа «Йорктауна» оказалась единственной из трёх, что нашла противника в полном составе, причём одновременно, в едином строю и сохраняя координацию между элементами. Однако основную задачу это упрощало не сильно, потому как к тому времени над Первым Мобильным соединением Императорского флота образовался довольно внушительный «комитет по торжественной встрече».

 

Изначально боевое воздушное охранение японского соединения состояло из 12 «Зеро», по звену с каждого из четырёх ави­а­но­с­цев. Затем, по мере атак американской авиации, базировавшейся на Мидуэй, их количество доходило до 36, при пра­к­ти­чески непрерывной ротации, вызванной исчерпанием боекомплектов истребителей, в первую очередь – снарядов к 20-мм пу­ш­кам (горючее проблемой не было – с подвесным баком японский шедевр мог в патрульном режиме держаться в воздухе до 8 ча­с­ов). Что стало одной из причин, почему японцы так и не смогли поднять в воздух ударную группу против американских ави­а­но­с­цев. После короткой передышки японскому боевому воздушному охранению начиная с 09.15 пришлось отражать ата­ки уже палубных торпедоносцев. Сначала ими была полностью уничтожена 8-я торпедоносная с «Хорнета», а на момент при­бы­тия ударной группы «Йорктауна» они были заняты уничтожением 6-й торпедоносной «Энтерпрайза». В результате, 6 «Уа­й­л­д­кэтов» Джона Тача и 29 эскортируемых им ударных самолётов встречали 36 «Зеро», а через несколько минут их количество достигло уже 43-х.

 

 

Здесь хотелось бы сделать небольшое отступление на тему откуда берутся все эти цифры. По американским самолётам, участвовавшим в атаке на японские авианосцы, проще всего – их ко­ли­че­с­тво указывалось в рапортах командиров авианосцев, а в рапортах командиров эскадрилий имеются ещё и поимённые спи­ски по каждому из боевых вылетов. Все эти документы сейчас находятся в Государственном архиве США. С противостоявшими им японскими истребителями дело обстоят заметно сложней, потому как их количество в воздухе постоянно менялось, а до­ку­ме­н­ти­ро­ван­ность сра­же­ния при Мидуэе с японской стороны значительно уступает американской. Часть важной текущей отчётности попросту по­ги­б­ла вместе с кораблями (достаточно вспомнить, что мостик АВ «Кага» получил прямое попадание 500 или 100-фунтовой ави­а­бо­м­бы, а выход с мостика АВ «Акаги» был отрезан пожаром, поэтому командование корабля было вынуждено покидать его через иллюминатор). Многие уцелевшие в бою документы не дожили до конца войны, а что-то было сознательно уничтожено. Однако посты уп­ра­в­ле­ния авиацией всех четырёх японских авианосцев, находившиеся в кормовых частях надстроек, почти не по­с­т­ра­да­ли, и в ре­зу­ль­тате частично сохранились так называемые хи­ко­ки­тай сэнто кодо тёсё, оперативные боевые журналы авиагрупп, ко­то­рые сей­час находятся в Государственном архиве Японии.

 

 

Выше приведена страница такого журнала, в которой рас­пи­са­на работа истребительного боевого охранения АВ «Акаги» 4 июня 1942 г. (или 17-6-5 по японскому календарю и то­кий­с­ко­му времени) с 01.28 по 07.10 (или с 04.28 по 10.10. по времени Мидуэя). В таблице указаны номера боевых патрулей, звания, должности и фамилии пилотов, ре­зу­ль­та­ты их дей­с­т­вий, расход боеприпасов** и т. д., а также – что нам важно в данном случае – время взлёта и по­са­д­ки каждого самолёта (две колонки в це­н­т­ре). Благодаря по­до­б­ным журналам и стало возможно достаточно то­ч­но подсчитать ско­ль­ко именно японских ис­т­ре­би­те­лей на­хо­ди­лись в воздухе над Мо­би­ль­ным соединением в тот или иной мо­мент времени. Впервые эта работа была проведена в яп­о­н­с­ком исследовании «Сэнси Сосё. Миддовэ Кайсэн», опубликованном в 1971 г. Ниже представлена диаграмма, сделанная на ба­зе этих данных. Кроме того в неё добавлен тайминг аме­ри­к­а­н­с­ких атак, объясняющий колебания в численности ис­т­ре­би­те­лей японского боевого воздушного охранения. Интересующий нас период времени выделен красным.

 

 

* Например, состав и порядок взлёта ударной группы, что атаковала утром того дня авиабазу ВМС США на Мидуэе назывались «Ор­га­ни­за­ция №5» – 36 ударных самолётов с «Хирю» и «Сорю», 36 пикировщиков с «Акаги» и «Кага» (все вооружены «наземными», т.е. фугасными авиабомбами), с эскортом из 36 истребителей, по 9 с каждого авианосца. Соответственно, для удара по обнаруженным американским авианосцам планировалось использовать «противокорабельную» схему «Организация №4» – 45 вооружённых торпедами ударника с «Акаги» и «Кага», 36 пикировщиков с «Хирю» и «Сорю» с бронебойными авиабомбами и 24 истребителя эскорта.

 

** Кроме всего прочего этот документ предоставляет любопытную информацию насчёт реального боекомплекта стоявших на «Зеро» 20-мм авиапушек обр. 99 мод. 1 на базе «Эрликон» FF, который теоретически составлял 60 снарядов на ствол. Однако как в этом, так и в многих других отчётах полный расход этого боекомплекта всегда указывается как 110 снарядов на самолёт (или кратное 110 число в случае нескольких вылетов). Судя по всему, существовали проблемы с барабанным питанием, из-за чего в них заряжали на 5 снарядов меньше штатного, что ещё сильней уменьшало и так не особо впечатляющий боекомплект наиболее эффективного вооружения «Зеро».

 

 

Продолжение следует, а желающие поддержать трудовым рублём, баксом или шекелем :) – могут сделать это здесь.

 

Использованная литература:

1. Commander, Fighting Squadron Three, Action with enemy report, 4 June, 1942.

2. 赤城飛行機隊戦闘行動調書 (Tactical operation records, Warship Akagi Flying Squad), 4 June, 1942.

4. U.S. Naval Institute, “The Reminiscences of Admiral John S. Thach, U.S. Navy (Retired)”, 1977.

5. John B. Lundstrom, “The First Team: Pacific Naval Air Combat from Pearl Harbor to Midway”, 1984.

6. Steve Ewing, “Thach Weave: The Life of Jimmie Thach”, 2004.

7. Jonathan B. Parshall, Anthony B. Tully “Shattered Sword: The Untold Story of the Battle of Midway” 2005.

8. Dallas W. Isom “Midway Inquest: Why the Japanese Lost the Battle of Midway” 2007.

9. Barrett Tillman, “US Marine Corps Fighter Squadrons of World War II” 2014.

 

http://midnike.livejournal.com/41238.html

Edited December 14, 2016 by Chizh

[Chizh]

«Плетёнка Тача», Часть VII

 

В 10.03 4 июня 1942 г. стрелок-радист одного из «Девастейторов» 3-й тор­пе­до­но­с­ной эскадрильи «Йорктауна» старшина 3-й статьи Ллойд Чилдерс увидел справа по ку­р­су что-то похожее на столб чёрного дыма. Это были остатки короткой дым­за­ве­сы, которую поставил тяжёлый крейсер «Тикума» 11-ю минутами ранее, дабы при­в­лечь внимание кораблей Первого Мобильного соединения и его воздушного ох­ра­не­ния к предыдущей атаке – самолётам 6-й торпедоносной эскадрильи «Эн­т­е­р­п­ра­й­за». Чилдерс начал жестами сигналить командиру эскадрильи, капитану 3-го ра­н­га Лэнсу Мэсси, летевшему в нескольких метрах от него в соседнем самолёте. Тот взглянул в бинокль в указанном направлении и обнаружил в 20-25 милях [37-46 км] кильватерные следы вражеских кораблей.

 

3-я торпедоносная легла на новый курс и начала сближение с противником, за ней последовали и два истребителя не­по­с­ре­д­с­т­вен­ного прикрытия. Летевший 1500 метрами выше капитан 3-го ранга Джон Тач не видел вражеские корабли, но по ма­нё­в­рам то­р­педоносцев сделал правильный вывод и повернул за ними. Посмотрев вверх он убедился, что в летевшей на 4500 м 3-й бомбардировочной также заметили изменение курса торпедоносцев и истребителей и тоже повернули на северо-запад. По­ка всё шло иде­а­льно, особенно по сравнению с ударными группами «Хорнета» и «Энтерпрайза», значительная часть ко­то­рых – две эс­ка­д­ри­льи пикировщиков и две эскортные группы по 10 истребителей – вообще не приняли участия в ата­ке, их то­р­пе­до­но­с­ные эскадрильи атаковали поодиночке и без прикрытия, а пикировщики «Энтерпрайза» смогли найти противника од­но­вре­менно с ударной группой «Йорктауна», вылетевшей на целый час позже. В 10.02 командир авиагруппы «Энтерпрайза» доложил по радио об обнаружение «соединения противника в составе 4 АВ, 2 ЛК, 4 КРТ, 6 ЭМ в 35 милях [65 км] к северо-востоку», ответом ему был крик схватившего микрофон на­ча­ль­ни­ка штаба 16-го оперативного соединения капитана 1-го ранга Майлза Браунинга: «МакКласки, атакуй! Атакуй немедленно!»

 

Систершип «Тикумы», тяжёлый крейсер «Тонэ», который также принимал участие в сражении при Мидуэе. Эти «авианесущие кре­й­се­ры» были «глазами» соединения как с точки зрения воздушной разведки, так и для визуального обнаружения авиации противника.

 

Между тем практически в тот же момент, тоже в 10.02 наблюдатели шедшего на правом фланге японского со­е­ди­не­ния тяжёлого крейсера «Тикума» в свою очередь обнаружили «12 или более самолётов противника, 150° по правому борту, 2° над го­ри­зо­н­том, дистанция 35 км». По высоте полёта было ясно, что это опять торпедоносцы, уже третья эскадрилья за по­с­ле­д­ние пол­часа и опять с юго-востока. Спустя три минуты четыре 127-мм универсальных орудия правого борта крейсера сделали залп в сторону вра­же­с­ких са­мо­лётов, чтобы максимально быстро привлечь внимание остальных кораблей к новой угрозе, од­но­в­ре­менно с этим ту же цель самостоятельно заметили на крейсере «Тоне», а затем в эфир вышел командир одного из дивизионов истребительной эскадрильи авианосца «Сорю» капитан-лейтенант Иёдзо Фудзита, также сообщивший о «20 торпедоносцах и 4 истребителях», однако летящие над ними среди редких облаков 17 аме­ри­ка­н­ских пи­ки­ро­в­щи­ков никем замечены не были, равно как и 32 «Донтлесса» с «Энтерпрайза», заходившие в атаку с юго запада.

 

На момент обнаружения очередной группы американских самолётов в воздухе над Первым Мобильным соединением на­хо­ди­лось 39 истребителей «Мицубиси» A6M «Зеро», 3 из них, расстреляв боекомплект, уже шли на посадку, но им на смену по­д­ни­ма­лись ещё 6 машин с «Сорю» и «Хирю», так что ударную группу «Йорктауна» встречали уже 42 истребителя. Вместе с тем эти самолёты были серьёзно рассредоточены по огромной площади, а поскольку централизованное управление во­з­ду­ш­ным бо­е­вым охранением у японцев тогда отсутствовало, то и в бой они вступали либо по мере поступления команды со своего ави­а­но­с­ца, либо, что чаще всего, по мере визуального обнаружения вражеских самолётов. Но хотя к месту боя они прибывали разрознеными группами, каждая из этих групп сильно превосходила 4 «Уайлдкэта» Джона Тача. Кроме того, на всех че­ты­рёх японских авианосцах срочно готовили к взлёту ещё по одному звену истребителей, однако из этих 12 машин в воздух до раз­вя­з­ки суждено было подняться лишь одной: последний самолёт, взлетевший с палубы «Акаги», сделал это за считанные се­ку­н­ды до бомбового пападания в корабль – пилоты «Донтлессов» видели его взлёт в свои прицелы уже во время пикирования.

 

Схема «рейдового» ордера японского авианосного соединения из двух дивизий авианосцев с эскортом в том виде, в котором его пре­д­ло­жил его создатель, капитан 2-го ранга Минору Гэнда (слева). При Ми­д­уэе ордер несколько отличался, но и эта схема даёт представление о том, какую площадь занимало «поле боя» над Первым Мобильним соединением.

 

«Всегда имей план действий. Всегда имей запасной план, потому как основной никогда не работает. Поскольку запасной план тоже никогда не работает – будь готов действовать по обстановке.» Эти три правила из фольклора аме­ри­кан­с­ких мор­пе­хов являются лучшим эпиграфом к последующим событиям. Как уже упоминалось, основной план Джона Тача за­дей­с­т­во­вать две пары двухсамолётных звеньев истребителей рассыпался, вопреки известному выражению Мольтке-старшего, ещё до сто­л­к­но­вения с противником. А вскоре после того как возглавляемая командиром 3-й истребительной четвёрка «Уай­л­д­кэ­тов» приблизилась к вра­же­с­ко­му соединению, та же судьба постигла и его запасной план. Маленькая группа Тача летела стр­о­ем ди­ви­зи­она со вторым звеном позади и ниже командирского, и около 10.10 ведомый второго звена лейтенант Эдгар Бас­сет, имевший за плечами Коралловое море и боевой счёт из двух машин противника, был неожиданно сбит. Причём на­с­то­ль­ко не­о­жи­да­н­но, что никто из оставшихся даже не видел вражеский самолёт, который это сделал. Что в общем-то не­у­ди­ви­те­ль­но, поскольку сбитый истребитель был тем, что в американской авиации не очень прилично называют «ass end Charlie», то есть им­е­н­но его обязанностью было следить за «жопой» всего дивизиона, с каковой задачей он не справился, не заметив вражеский самолёт, атаковавший его скорей всего снизу.

 

Командир второго звена старший лейтенант Брэйнард Макомбер проводил взглядом падающий горящий самолёт своего ведомого, не увидел парашюта и переключился на более насущные проблемы. Теперь уже он стал «крайним», целью атак не­с­ко­ль­ких «Зеро», пикировавших на американские истребители уже сверху-сзади. Одному из них удалось сесть на хвост «Уа­й­л­д­кэту» Макомбера с тактическим номером F-6, и вскоре пилот собственной спиной почувствовал попадания 7,7-мм пуль «при­с­т­ре­ло­ч­ной» очереди «Зеро» по бронеспинке своей машины. От добивающей очереди 20-мм пушек ему удалось увернуться (хо­тя, возможно, японец уже успел к тому времени расстрелять скромный боекомплект своего «главного калибра»). Так или ин­а­че, самолёт продолжал лететь и слушаться рулей – пули и рикошеты не зацепили тяг управления, хотя успели изрешетить всё, что находилось позади спасшей пилота бронеспинки. А именно: спасательный плотик, резервный бензобак (к счастью, уже пустой и за­по­л­не­н­ный лишь углекислым газом), а также блоки радиостанции. Старший лейтенант Макомбер остался без свя­зи, хотя в го­ря­ч­ке боя этого не заметил. Переведя дух, пилот сообразил, что в отсутствии ведомого он уже не звено, а просто ми­шень, поэтому вспомнил предполётную инструкцию командира: «Что бы ни слу­чи­лось держаться вместе! Никаких игр в „одинокого волка“!», дал газ и безо всяких тактических изысков попросту пристроился третьим к командирскому звену.

 

 

Тем временем сыграли свою роль отсутствие радаров и плохая организация управлением боевым воздушным охранением японских авианосцев. Большинство истребителей Первого Мобильного, по меткой оценке американских исследователей Дж. Паршалла и Э. Талли, отвечали на внешние раздражители как фагоциты, клетки имунной системы, ре­фле­к­то­р­но ре­а­ги­ру­ю­щие на ближайшую к ним угрозу. Плюс на это наложился своеобразный опыт, полученный пилотами «Зеро» в небе Китая – вражеские истребители они воспринимали как более приоритетную (и более «почётную») цель, чем даже ударные самолёты противника, представлявшие в данном случае реальную угрозу кораблям, которые те пилоты защищали. Только этим можно объяснить тот факт, что на три оставшихся истребителя Джона Тача стянулась как минимум половина всех находившихся в воздухе «Зеро» – от 15 до 20 единиц – в то время как примерно такое же количество японских истребителей атаковало гораздо более многочисленную и опасную цель, 12 торпедоносцев «Йорктауна», прикрытых парой «Уайлдкэтов». При этом какое-то количество «Зеро» из «чисто спортивных соображений» всё ещё продолжало гоняться за «Девастейторами» 6-й торпедоносной «Энтерпрайза», хотя сбросившие свои торпеды самолёты уже не представляли никакой угрозы соединению.

 

Как нетрудно догадаться, командиру 3-й истребительной эскадрильи капитану 3-го ранга Джону Тачу легче от этого от­ню­дь не стало. Постоянно подтягивающиеся «Зеро», пользуясь преимуществом в скороподъёмности, набирали высоту и ата­ко­ва­ли звено из трёх американских истребителей с интервалом в 20-30 секунд. Единственным способом оторваться от них было пи­ки­ро­ва­ние на полном газу, что в данном случае было невозможно из-за малой высоты, путь вверх был перекрыт, так что аме­ри­ка­н­цам пришлось уворачиваться не меняя эшелона. Первые манёвры уклонения были предельно простыми, дождавшись, ко­г­да пикирующий сзади-сверху японский истребитель выходил на дистанцию открытия огня, использовать возникшее из-за ог­ро­м­ной разницы скоростей преимущество в манёвренности и делать максимально крутой вираж, вынуждая противника ве­с­ти огонь не со стороны хвоста, а с фланга, то есть с упреждением. Поскольку в этот момент японский истребитель выходил из пи­ки­ро­ва­ния, он шёл с перегрузками, хуже управлялся и не мог точно навестись. Вдобавок к этому Ма­к­о­м­бер, чья замыкающая машина продолжала быть главной мишенью, бросал свой «Уайдкэт» вверх-вниз, ещё больше затрудняя прицеливание.

 

 

Увернувшись таким образом от нескольких атак Джон Тач уяснил для себя тактику пилотов «Зеро», с которыми, на­по­ми­наю, он столкнулся впервые в жизни. Базируясь на подавляющем преимуществе в скорости и скороподъёмности те раз за ра­з­ом пикировали сверху-сзади, стараясь «сесть на хвост» атакуемой машине, а в случае неудачи не пытались лезть в ближний бой или вести огонь с фланга, а просто выходили из атаки и почти вертикально набирали высоту для новой. Как показали облёты тро­фе­й­ного «Зеро» осенью 1942 г., разогнавшийся японский истребитель мог выполнить «практически вертикальный набор вы­со­ты, который может продолжаться от полутора тысяч (1500) до двух тысяч (2000) футов [450-600 м] в зависимости от ско­ро­с­ти в начале манёвра». Кроме того, те же облёты показали, что «на скорости выше трёхсот (300) миль в час по спи­до­мет­ру [483 км/ч] становится почти невозможным изменить направление виража» – это было платой за большие элероны, обе­с­пе­чи­ва­в­шие потрясающую манёвренность «Зеро» в ближнем бою на малых скоростях. Всего этого командир 3-й истребительной тогда знать не мог, однако опытный пилот интуитивно использовал второй фактор в манёвре уклонения, в то время как при­ме­ня­е­мый японцами стандартный способ выхода с вертикальным набором высоты подсказал ему вариант контратаки.

 

Теперь после виража, уводящего звено с линии атаки, он добавлял газ, слегка отрывася от ведомых и делал крутой вираж в противоположную сторону. Японский истребитель, не попадавший по замыкающей машине, «проскакивал» эшелон звена Та­ча, оказывался ниже его и начинал набор высоты как-раз напротив разворчивающегося к нему самолёта командира эс­к­а­д­р­и­льи. Дистанция при этом обычно была слишком большой для прицельного огня, однако пролетавшие рядом трассы очередей вынуждали японских пилотов прервать набор высоты, что на несколько десятков драгоценных секунд выключало их из сме­р­те­ль­ной «карусели» атакующих машин. А затем Джону Тачу просто повезло – во время очередного подобного манёвра вы­хо­дя­щий из атаки японец видимо слишком рано и резко потянул ручку на себя, машина потеряла скорость и начала выполнять «све­чу» на идеальной для стрельбы дистанции. Очереди шести 12,7-мм «Браунингов» разнесли кокпит и капот дви­га­в­ше­го­ся вертикально вверх «Зеро». Потеряв тягу он на мгновение завис в воздухе, после чего свалился в штопор, из которого уже не вы­шел. Капитан 3-го ранга Тач сбил свой первый «Зеро» и четвёртый вражеский самолёт в своей карьере, о чём пе­да­н­ти­ч­ный оф­и­цер немедленно сделал отметку в лежащем на коленях планшете.

 

1. Первый манёвр уклонения. 2. Манёвр уклонения с последующей контратакой во время выхода противника из пикирования.

(Реконструкция Дж. Ландстрома на базе воспоминаний Дж. Тача и Б. Макомбера)

 

Всё это время командир 3-й истребительной не мог понять почему командир 2-го звена Макомбер приклеился к его звену. Несколько раз он отдавал ему команду «Уйди дальше в сторону. Увеличь дистанцию раза в два и потом мне навстречу.» В ответ по понятным причинам было молчание. Как потом вспоминал Тач: «Ситуация складывалась дурацкая. Я потратил почти год, разрабатывая единственный по моему мнению способ уцелеть при встрече с „Зеро“, а теперь мы похоже не можем его при­ме­нить.» И только после сбитого японца до капитана 3-го ранга дошло, что старший лейтенант Брэйнард Макомбер не только ни разу не отрабатывал этот манёвр, но и скорей всего даже не слышал о его сушествовании. Тач вспомнил, что поручил про­ин­с­тру­к­ти­ро­вать по этому вопросу приокомандированных пилотов 42-й истребительной своему заместителю, капитану 3-го ранга Дональду Лавлейсу, а тот вряд ли успел это сделать до своей гибели на палубе «Йорктауна» 30 июня 1942 г. Так что Макомбер всего лишь честно выполняет то, что сказал Тач на скомканном предполётном инструктаже – держит строй. И, судя по всему, у него какие-то проблемы со связью. Таким образом, еди­н­с­т­вен­ным из имевшихся под рукой, кто кроме него самого имел пре­д­с­та­в­ле­ние о «траверзной оборонительной тактике» был его ведомый, зелёный лейтенант Роберт Дибб.

 

Джон Тач вызвал его по радио и, учитывая состояние пилота в первом в его жизни реальном бою, постарался ма­к­си­ма­ль­но просто и доходчиво объяснить, что тому следует делать: «Уйди в сторону, как будто ты командир второго звена, пошёл!» Су­дя по всему, старшины, проводившие в лётной школе в Пенсаколе «курс молодого бойца», не даром ели свой хлеб и сумели на за­ня­тиях по строевой подготовке вколотить в курсанта Дибба главную военную премудрость всех времён и народов. Внезапно «по­вы­шен­ный в должности» молодой лейтенант браво ответил: «Это Алый-два, принял, выполняю (wilco)» и вывалился из строя вп­ра­во ещё до того, как задал себе вопрос, а зачем он, собственно, это делает. С точки зрения наблюдавшего сзади и не слы­ша­в­шего радиопереговоров старшего лейтенанта Макомбера всё это выглядело как приступ паники, охвативший молодого пи­ло­та. Проводив изумлённым взглядом покинувший строй «Уайлдкэт» с тактическим номером F-20, Макомбер догнал ис­т­ре­би­те­ль командира и занял место его «дезертировавшего» ведомого.

 

Первое боевое применение «Плетёнки Тача».

(Реконструкция Дж. Ландстрома на базе воспоминаний и рисунка Дж. Тача)

 

Но что гораздо важней, точно таким же приступом паники это выглядело и с точки зрения пилота очередного за­хо­ди­в­ше­го в атаку «Зеро«, японский истребитель без колебаний нацелился на лёгкую одиночную цель, которой можно было просто и без­на­ка­за­н­но «сесть на хвост». К тому времени лейтенант Роберт Дибб уже вспомнил, чему учил его командир во время их за­ня­тий на авиабазе Канэохе в Пёрл-Харборе и понял, что от него сейчас требуется. Увидев заходящего сзади японца он сделал кру­той левый вираж и с воплем «Шкипер, у меня „Зеро“ на хвосте! Сними его!» рванул навстречу двум «Уайлдкэтам», уже от­вер­ну­в­шим в его сторону. Молодой пилот сделал всё правильно и вывел преследовавший его истребитель точно под огонь ко­ма­н­дира. Поднырнув под летящий навстречу «Уайлдкэт» своего ведомого Джон Тач оказался на идеальном курсе для лобовой атаки, причём снизу, благодаря этому он мог вести огонь, а японскому пилоту, внезапно обнаружившему, что из охотника он сам превратился в дичь, пришлось бы либо отворачивать, либо опускать нос с риском столкновения. Он не успел ни того, ни дру­го­го – 12,7-мм пули (две трассирующих, две бронебойных, одна обычная и одна дефицитная зажигательная на каждые ше­сть патронов в ленте) вспороли «брюхо» его истребителя от капота до хвостового колеса.

 

Тач инстинктивно пригнул голову, пропуская над собой подбитый «Зеро», ему даже показалось, что он почувствовал жар от горящего самолёта «этого ублюдка, что покушался на моего бедного, маленького, неопытного ведомого!» Эффективность ма­нё­в­ра была наконец проверена на практике, а капитан 3-го ранга Джон Тач сделал ещё одну отметку в своём планшете, не­к­с­та­ти подумав, что это тоже изрядная дурость – делать отметки, которые никто никогда не увидит. В том, что из этого вылета ни­к­то из них не вернётся – у него сомнений не было. Между тем «бедному, маленькому» лейтенанту Диббу совсем не по­н­ра­ви­лось быть приманкой. Как впоследствии вспоминал Тач: «Подозреваю, он чувствовал себя там немножко одиноко», поэтому мо­ло­дой пилот попытался пристроится к командиру, однако был безжалостно отогнан в сторону, где опять стал целью атаки очередного «Зеро». В этом месте он окончательно «врубился в игру» – ему уже даже необязательно было видеть ата­ку­ю­щий его японский истребитель, достаточно было смотреть влево или вправо и ловить момент, когда командир эскадрильи, го­ра­з­до лучше видящий ситуацию у него за спиной, начинает вираж, и в этот момент самому поворачивать ему навстречу.

 

Не совсем точное, зато очень красивое и эффектное изображение первого применения «Плетёнки Тача». © Gareth Hector

 

Три истребителя ещё несколько раз «сплели» свои курсы, но пикирующие на «Уайлдкэт» Дибба японцы больше не пы­та­лись сбросить скорость и зайти ему в хвост, вместо этого они, как и в начале, пытались расстрелять его самолёт в пи­ки­ро­ва­нии, а после его уклонения навстречу товарищам по эскадрилье проскакивали ниже и начинали набор высоты. Так продолжалось до тех пор пока очередной «Зеро» не допустил ошибку. Опять слишком рано начав набор высоты он очутился прямо на курсе Тача, в очередной раз пропустившего над собой самолёт Дибба. Пусть на этот раз японец оказался не на встречном, а на пер­пе­н­ди­ку­ля­р­ном курсе – стрелять с упреждением командир 3-й истребительной любил и умел. В планшете Джона Тача по­я­ви­лась третья отметка, подтверждавшая, что придуманный им манёвр неплохо работает и в таком варианте. Убедившись, что оди­но­кий американский самолёт является не таким уж и беззащитным, японцы возобновили атаки и на командирскую пару, однако ещё одним достоинством «траверзного оборонительного манёвра» было то, что он работал «в обе стороны». Теперь уже Тач с Макомбером «притащили» японский истребитель прямо навстречу Диббу, который не упустил возможности отправить к воде свой первый вражеский самолёт, доведя счёт этого неравного боя до разгромного 4:1.

 

Обидней всего было Брэйнарду Макомберу, у внезапно оказавшегося ведомомым старшего лейтенанта практически не бы­ло возможности пострелять, но при этом он оставался логичной целью всех, кто атаковал их пару. В какой-то момент пилот не выдержал и попытался отомстить очередному «Зеро», дырявившему его хвостовое оперение. В тот момент, когда японский ис­т­ре­би­тель как обычно проскочил вниз и начал набор высоты, разъярённый Макомбер вышел из строя и попытался повторить пе­р­вую контратаку Тача – перехват японца во время выхода в «свечку». Длинные очереди по «Зеро» не привели ни к каким ви­ди­мым результатам, максимум – нанесли какие-то повреждения, и сорвавший злость пилот быстро вернулся на своё место.

 

Не стоит забывать, что все описанные события происходили не в вакууме, а в нескольких сотнях метров выше про­ры­ва­ю­щи­хся к авианосцам противника «Девастейторов» 3-й торпедоносной эскадрильи «Йорктауна». Сквозь разрывы в облаках ка­пи­тан 3-го ранга Тач периодически видел их строй и атакующие его японские истребители. Но всё, что он мог при данном рас­к­ла­де – это про­до­л­жать оттягивать на себя значительную часть «Зеро», а также надеяться, что пара «Уайлдкэтов» мичмана То­ма Чика и ле­й­те­на­н­та Дэниела Шиди из непосредственного охранения всё ещё живы и тоже делают свою часть работы.

 

Продолжение следует, а желающие поддержать трудовым рублём, баксом или шекелем :) – могут сделать это здесь.

 

Использованная литература:

1. Commander, Fighting Squadron Three, Action with enemy report, 4 June, 1942.

2. Commander-in-Chief, First Air Fleet, Detailed Battle Report #6, 15 June, 1942.

3. Intelligence Services, U. S. Army Air Forces, Informational Intelligence Summary No. 85, December 1942.

4. U.S. Naval Institute, “The Reminiscences of Admiral John S. Thach, U.S. Navy (Retired)”, 1977.

5. John B. Lundstrom, “The First Team: Pacific Naval Air Combat from Pearl Harbor to Midway”, 1984.

6. Steve Ewing, “Thach Weave: The Life of Jimmie Thach”, 2004.

7. Jonathan B. Parshall, Anthony B. Tully “Shattered Sword: The Untold Story of the Battle of Midway” 2005.

8. Dallas W. Isom “Midway Inquest: Why the Japanese Lost the Battle of Midway” 2007.

 

 

http://midnike.livejournal.com/41949.html

Edited January 12, 2017 by Chizh

[Chizh]

Резерв 6

[Chizh]

Добавлена 5-я часть.

[Chizh]

Добавлена 6-я часть.

[Chizh]

Добавлена 7-я часть.

[eekz]

Очень интересные материалы! Спасибо. Как я раньше не заметил.

[GUMAR]

Очень интересные материалы! Спасибо. Как я раньше не заметил.

Да, может сработать на БС))

[Kola]

Помню я в далеком 2007 также вел свой "блог" про авиацию, на одном из местных форумов. Тоже оформлял красиво посты, с картинками и т.д. Жутко много времени съедало, а читало их 5-10 человек, моих друзей :D

[milit]

Вот блин. Наткнулся в перерыв на темку - выпал из рабочего процесса на 2 часа. Не смог оторваться.

Спасибо!

[MAD_MIKE]

[Chizh]

 

Я уже неоднократно упоминал исследование 1948 г. «Сражение при Мидуэе, вк­лю­чая Алеутскую фазу, 3-14 июня 1942: Стратегический и тактический анализ» ка­пи­та­на 1-го ранга Ричарда У. Бэйтса, начальника Отдела исследований и анализа Во­е­н­но-морского колледжа США. Равно как и то, что данная широко известная в уз­ких кругах работа никогда не публиковалась и распространялась лишь в виде све­то­ко­пий машинописного оригинала. И вот к 75-летию сражения и спустя почти 70 лет после написания это исследование наконец опубликовано в виде книги. Ста­ра­ни­я­ми вашего покорного слуги. Это не к тому, что надо срочно по­ку­пать за 15 баксов то, что можно бесплатно прочесть у меня на сайте. Я просто хвастаюсь :)

 

http://midnike.livejournal.com/44265.html